Наджиб, от которой не ускользают все мои манипуляции, иронично ухмыляется сбоку, но ничего не говорит.

— Евгений Николаевич, — отвечает Барсукова в три присеста с хриплыми присвистами и разрывает соединение.

— Теперь могу, — выдыхаю с облегчением, принимая вызов. — Евгений Николаевич, да, я хотел с вами говорить. Спасибо, что связались. Суть: реконструкция имения Ржевских, которую планируете вы, касается только вашей половины. Той части, где будет жить Анастасия. На моей территории ничего делать не надо, я сам.

— Так, не понял. Ты в самостоятельность решил поиграть?

И что ему сейчас ответить?

Сказано им, кстати, было без вызова, буднично, ровно, где-то даже с досадной усталостью: так школьный учитель по восьмому разу объясняет материал тупому ученику, когда линейкой по уху тому треснуть по разным причинам нельзя.

— Иди на*уй, — пожимаю плечами и разрываю соединение.

Что ни говори, есть вещи, которые мой предшественник в своём теле до автоматизма наработал абсолютно правильно.

Глава 12

— Кто звонил? Чего хотел? — спокойно и вроде без особого интереса спрашивает Наджиб.

— Не притворяйся, — отвечаю. — Я уже понял, что ты никогда и ничего не делаешь просто так. Если интересуешься моими делами, значит, о чём-то это говорит.

— Это она сейчас мой вопрос озвучила, — улыбается аль-Футаим, старательно глядя себе под ноги. — Это я её мысленно попросила.

— Да не надо из меня монстра делать! — Возмущается менталистка. — Я всё-таки иногда ещё и женщина! У меня чё, у самой не может быть банального любопытства?! — За долю секунды она радикально меняет выражение лица и добавляет совсем другим тоном. — Это же твоего участка касается. Если там будет находиться наш прямой портал из дворца, плюс я в каком-то виде жить планирую, ты согласен, что и мне стоит знать нюансы?

— И мне, — весело поддакивает Далия. — Дворец мой, если что. Портал прямо в него. Или этот разговор секрет?

— Да какой там секрет, — отмахиваюсь. — Звонил дед невесты моего деда, глава рода Барсуковых. Спрашивал, что у нас в молле приключилось. И с вами вместе, и вообще.

— А чего ты его ***й за это послал? — удивляется принцесса, которой, видимо, меня синхронно перевела Наджиб. — Вроде же нейтральный вопрос был? Ладно, мог старику не отвечать, но зачем ТАК?

— Я ему сказал, зачем я его через внучку разыскивал. Благоустройство территории и реконструкция домов, о которой с ними мой дед договорился, актуальны только для их половины — на своей я и сам всё сделаю. Быстрее и лучше.

— А он что?

— А он напустил на себя вид всезнающего учителя и с эдакой ленцой в голосе бросает мне: «Решил в самостоятельность поиграть?». Ещё говорил на ты при этом.

Факты, только факты, никаких оценок.

— Если бы у нас любому самураю, даже из самого бедного рода, какой-нибудь торговец себе только намёк на подобный тон позволил, он перестал бы жить в ту же секунду, — флегматично замечает Норимацу. — Не факт, что безболезненно. Барсуковы же торговцы?

— Не совсем. Члены первой гильдии производителей магоконструктов, — не задумываясь, комментирует Мадина. — Делают блоки питания для нагрева воды, подачи воды, что-то такое. В князья выбились при позапрошлом императоре, когда им реконструкцию одного из летних дворцов доверили: они первые магию с обычными трубами совмещать придумали.

— Торговцы, — кивает азиатка. — В нашем обществе всё равно что торгаши — живут не воинской доблестью и не производством еды, как крестьяне. У нас было бы с тем резвым дедом княжны, как я сказала.

— Так разговор не лично происходил! — замечает принцесса. — Как убивать по артефакту?

— Если бы разговор был по амулету, как тут, традиционно настроенный представитель военного сословия без слов разорвал бы соединение. — Шу невозмутима. — Да, материться как Ржевский-сан бы не стал, но и общаться дальше тоже.

— И? — менталистке интересно.

Вообще, судя по взглядам, которые она бросает на японку, у меня зарождается нехорошее подозрение, что женщины Мадину могут интересовать как бы не больше, чем мужчины.

Или это я такой испорченный?

— Потом поехал бы и убил, — спокойно говорит Норимацу. — Когда будет время, но обязательно до захода солнца. То есть в этот же день, не позже. Это важно.

— Сурово у вас, — впечатляюсь затейливостью чужих нравов. — Где-то разделяю сам обычай! — тороплюсь оговориться. — Но если каждого дурака жизни лишать, скоро и промышленников может не остаться. Видимо. У нас таких старых дураков, как Барсуков, десяток на дюжину.

Моя бизнес-партнёр так удивлённо покосилась в середине первой фразы, что пришлось тут же уточнить позицию.

Надо соответствовать собственному несокрушимому имиджу: а вдруг сегодня заночуем вместе? Вдруг с ней что-нибудь получится?

Не буду эту мысль до конца додумывать, а то уже несколько раз сглазил. Причём из-за своей тупости: Наджиб-младшая вон, практически согласилась! Даже более чем откровенно (для её-то типажа!) и намёк сделала, и в лоб добавила!

А у меня принципы взыграли. Будь они неладны.

Проклятая совесть. Злой на самого себя, погружаюсь в размышления на тему сисек троицы и какое-то время шагаю молча.

— … а если бы разговор происходил в месте, где запрещено оружие, например, во дворце правителя, самурай такого наглеца просто удавил бы голыми руками, — японка всё-таки вырывает меня из приятных размышлений. — Или шею свернул бы, вот так.

— У нас за слово жизни лишают реже, чем у вас, — замечаю. — Тем более родственник, пришиби его — ещё не дай бог на моём деде как-то скажется. А так пошёл *** — ну и пошёл. Будет сильнее нарываться — будем иначе разговаривать.

— Дима, ты иногда бываешь наредкость рассудителен для твоего обычного имиджа, — мягко и мудро улыбается принцесса.

Хм, а ведь красивая тёлка. Вылитая Наджиб и, если судить по кое-каким внешним признакам, вовсе не такая традиционная, как Мадина.

Спросить, что ли, в лоб?

— Слушай, можно откровенный вопрос?

Сказано — сделано. Японка японкой, но запасные варианты хорошему специалисту никогда не мешают.

— Попробуй, — задумчиво предлагает она, резко стирая с лица улыбку.

Чёрт. Кажется, выстрел будет не по тем координатам. Уже вижу по её глазам.

А с другой стороны, какого чёрта. «Зарядил — стреляй!» Вдруг попадёт, из дурацкого счастья.

«Напор и манёвр!»

— Далия, ты девственница? — подумав, добавляю её же собственную обычную фразу. — Если секрет, можешь не отвечать, я пойму.

— На. — Вместо аль-Футаим мне отвечает менталистка.

Ну, как отвечает. Выстреливает кукишем под нос.

— Что-то мне подсказывает, что повторно этот вопрос лучше не задавать, — предполагаю вслух. — И саму тему на данном этапе тоже лучше не муссировать.

— Давай его от*уярим? — прямо таким вот гнусным матом, вслух и не стесняясь, абсолютно серьёзно предлагает Наджиб двойняшке. — Я