Холлис.

– Без нее спокойнее. Думаю, этого следовало ожидать. Вайолет всегда на что-то жаловалась. Она была мала для своего возраста, понимаешь, поэтому не могла делать то, что делали другие дети. Всегда падала позади и кричала, чтобы я подождал.

– И ты ждал? – спросила Сейдж.

– Только если родители заставляли… – Их голоса стихли, когда они прошли дальше, и Леэло осознала, что не дышала, слушая их. Она прерывисто выдохнула и села. Должно быть, Холлис заступил на дежурство вместо нее, когда Сейдж проснулась и обнаружила, что сестры нет. Прежде Леэло никогда не лгала Сейдж, и теперь видела, как множится ложь, которую ей придется сплести воедино.

Сейчас девушке хотелось только одного – вернуться домой и забраться в постель. Мама зашла бы проведать ее, приложила прохладную руку ко лбу, проверяя температуру, как она всегда делала, когда Леэло была больна. Принесла бы теплой воды с лимоном и медом и положила в ноги горячий камень, завернутый в вязаный чехол. Села бы рядом, гладила ее волосы и напевала что-то тихое и бессвязное, не песни эндланцев, а просто придуманную мелодию, которой еще в детстве успокаивала дочку.

Леэло тосковала по тем дням, когда Тейт еще не родился и отец был жив. До того как мерзость тети Китти приобрела отчетливые грани, когда они с Сейдж были двумя беззаботными девочками с косичками.

Все это было недостижимо, но ей больше некуда было идти.

Добравшись до дома, Леэло охватило недолгое облегчение. Он выглядел таким безмятежным и безопасным среди зелени поздней весны. Мама выращивала на окнах герань, которая смотрелась жизнерадостно на фоне бело-голубой отделки. Леэло оставила ботинки у главного входа, радуясь, что дома только мама. Китти, наверное, ушла к овцам.

Войдя внутрь, Леэло обнаружила маму сидящей у огня. Обычно в это время года они не топили камин, но в последнее время Фиона постоянно мерзла.

– Китти? – позвала Фиона, услышав скрип двери. – А, это ты, дорогая. – На ее лице мелькнуло беспокойство. – Что-то случилось на дежурстве?

Леэло отчаянно хотела рассказать маме обо всем. Она одна поняла бы, почему Леэло не смогла убить чужака.

Но также знала, что сделает мать соучастницей, если расскажет о молодом человеке. Она не могла позволить Фионе взять на себя хотя бы каплю вины. Леэло не была уверена, что мамино сердце выдержит ее признание. Было невыносимо думать о том, что ее будут избегать так же, как Изолу.

– Я так и не дошла до поста, – соврала Леэло. – Я слишком скучала по Тейту, поэтому пошла в Лес, чтобы побыть одной.

Если Фиона не примет ложь, то никто другой тоже не поверит, но мама кивнула и ласково улыбнулась:

– Понимаю. Твоя тетя и Сейдж уже ушли, когда я спустилась, но думаю, они заметили твое отсутствие.

Леэло перебирала пальцами косу.

– Думаешь, меня накажут? Знаю, ужасно пропустить работу Стража.

Фиона похлопала по креслу, приглашая Леэло сесть. Она обняла дочь за талию и поцеловала в плечо.

– Скажем, что я всю ночь не могла заснуть и рано утром послала тебя за наперстянкой на дальней стороне острова. Китти все равно разозлится, но простит нас.

Леэло облегченно вздохнула, благодарная маме за ее успокаивающее и ободряющее присутствие. Это правдоподобная ложь, ведь Леэло действительно часто собирала наперстянку для чая. Считалось, что трава помогает маме от проблем с сердцем, хотя Леэло предупредили быть предельно осторожной. Целое растение было чрезвычайно ядовито.

– Спасибо, мам. Как ты себя чувствуешь?

– Ох, прекрасно. Только вот думаю о твоем брате.

– Волнуешься за него?

– Нет, нет. Он смелый сильный парень. Просто скучаю по нему, это так эгоистично. Но с Тейтом все будет хорошо в большом мире. Он куда более дружелюбен, чем Эндла.

Каким бы маленьким и изолированным ни был их остров, Леэло никогда не думала о том, чтобы уехать. Даже не пыталась представить, на что похожа жизнь на материке, потому что старшие всегда рисовали тот мир ужасным местом.

В некотором смысле Лес Эндлы был безжалостен, но ничего другого девушка не знала. Пока она играла свою роль в его выживании, ей нечего было бояться. Поэтому было странно слышать от мамы, что остров враждебнее материка. В конце концов, разве не чужаки загнали эндланцев на остров?

– Иди, – сказала мама. – Со мной все будет хорошо.

Леэло поцеловала ее в щеку, сделала пару глотков из кувшина и снова вышла на улицу. Бессонная ночь начинала сказываться на ее состоянии. Хорошо, что мама сочинила правдоподобную историю за нее. Как только чужак умрет, все снова встанет на свои места.

Если только он умрет.

Когда она наконец добралась до пляжа, то увидела Сейдж и Холлиса, сидящих на бревне и о чем-то болтающих.

– Простите, что опоздала, – выдохнула Леэло, подбегая к ним. – Мама приболела, и я…

– Все нормально, – перебила Сейдж. – Холлис тебя прикрыл. Но тебе придется взять его вечернюю смену.

Леэло ожидала, что Сейдж будет взволнованна или недовольна. В худшем случае зла. Но она не ожидала, что сестра встанет на сторону Холлиса.

– Осталось больше половины смены. Я могу взять половину его смены вечером, если он захочет.

– Все в порядке, – ответил он. – Я могу работать в две смены.

– Нет, – возразила Сейдж. – Так не честно. Мама позаботится о тете Фионе. А Леэло отработает с Крисом.

Леэло обиженно уставилась на сестру, хотя в этой ситуации была виновата сама. Сейдж вызывающе посмотрела в ответ, провоцируя Леэло на новый спор.

Внезапно вспомнив о чужаке, Леэло окинула взглядом пляж. Лодка исчезла, его тоже не было видно.

– А что с лодкой? – спросила она.

Холлис прикрыл глаза рукой, защищаясь от солнца.

– Члены совета нашли лодку утром, ее прибыло к берегу с огромной дырой в корпусе. Ее забрали на ремонт.

Куда делся чужак? Леэло лихорадочно думала.

Сейдж продолжала смотреть на сестру с непроницаемым выражением лица.

– Какое тебе дело до лодки?

– Никакого, – солгала Леэло. – Я не знала, что ее уже забрали. – Она заставила себя сделать вздох. Юноша, должно быть, все-таки не добрался до берега. Значит, рядом никого не было, чтобы спеть для него. Она надеялась, что, по крайней мере, он умер быстро.

– Можешь идти, – сказала Сейдж. – У тебя есть время отдохнуть перед вечерней сменой.

Леэло взглянула на Холлиса, пытаясь понять, что он думает обо всем этом, но тот безучастно смотрел на берег. Казалось, Сейдж красовалась перед ним, хотя Леэло не понимала почему. Сестра была не из тех девушек, кто падает в обморок при виде мускулов, а по уму Холлис уступал ей.

В чем бы ни