же покалывание от прикосновения, которое ощущалось в ее руке от прикосновения к его губам.

Застыв от недоумения и ужаса, она отдернула руку, как только он отпустил ее.

– Тише, – сказала Леэло. – Нельзя, чтобы о твоем присутствии узнали. Если тебя найдут – ты труп.

Он кивнул, а ей оставалось надеяться, что он не заметил, что птица поет ее голосом.

Глава двадцать третья

Пока Леэло вела его дальше в Лес, Ярена не покидала мысль, как же все-таки странно, что из всех людей на острове он встретил именно ее, девушку, которую видел на берегу озера. Люпин говорила, что чужаки погибнут в Лесу, если смогут пересечь озеро. Он решил, что она имела в виду Стражей. И вот он здесь, идет за одной из них по тому самому Лесу и ничего не знает о ее намерениях.

Он понимал, что ему следует расспросить Леэло, куда она его ведет, но также знал, что она его единственная надежда выбраться с острова, если он сможет убедить ее не убивать его лично. Он пребывал в таком страхе после встречи с волком, что было облегчением просто идти за кем-то несколько минут, давая мозгу осознать, где он находится. Кроме того, у Леэло, похоже, был некий план, а это уже лучше, чем бесцельно лежать в кустах.

Пока он хромал позади нее, от боли в ноге крутило живот. Он изучал светлую косу, вьющуюся между ее хрупкими квадратными плечами, перекинутый через них лук, мягкую поступь ног. Он пытался представить на ее месте Стори, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме боли, но разум рисовал лишь картину того, как она ругается, пытаясь оторвать юбку от подлеска. Она не умела двигаться тихо, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

Наконец Леэло остановилась, вглядываясь в заросли.

– Пришли, – сказала она немного погодя.

Ему потребовалась еще пара секунд, чтобы разглядеть среди деревьев маленькую покосившуюся лачугу.

Он последовал за ней через скошенную дверь в тесное помещение и пригнулся, чтобы не удариться головой.

– Что это за место? – спросил он, когда девушка чиркнула спичкой и зажгла свечу.

– Просто домик.

Слово «домик» звучало слишком великодушно для этого строения.

– Подруга использовала его для… Не важно. О нем никто не знает. Здесь ты будешь в безопасности.

Он рухнул на одеяло на полу, морщась от усилившейся боли в ноге.

– Спасибо, что помогаешь мне.

Она слегка пошатнулась, словно он ударил ее.

– Я помогаю не тебе, – неожиданно холодно огрызнулась она. Следом последовала неловкая пауза, и он знал, что она еще о многом умолчала.

– Да, конечно.

Она посмотрела вниз.

– Твоя нога. Рана ведь серьезная?

Он тоже посмотрел на самодельную повязку. Она лишь слегка окрасилась кровью, что было странно, учитывая глубину раны. Возможно, каким-то образом яд прижег сосуды. Или прямо сейчас распространяется по телу, и Ярен уже умирает.

– Серьезная, – подтвердил он.

Девушка прикусила губу, размышляя.

– Если против яда и есть средство, мне о нем неизвестно. Лучшее, что мы можем сделать, это лечить саму рану. Я все принесу. Но я смогу прийти, только когда стемнеет.

До заката было еще много часов. Если он дотянет, то есть хорошие шансы на выздоровление. Но в то же время его может ждать медленная мучительная смерть.

– Понимаю.

– Только пообещай, что никуда не уйдешь. Тот факт, что ты вообще здесь, что я пом… что я тебя не убила… – Она сглотнула и вздернула подбородок. – Пока что, – добавила она, напоминая, насколько шатким было его положение.

– Я никуда не уйду, – ответил он, указывая на раненую ногу. – Обещаю.

Она кивнула и немного успокоилась.

Когда она сказала, что помогает не ему, у Ярена сложилось впечатление, будто она имела в виду себя. Если она и правда была одной из Стражей, о которых рассказывала Люпин, то она была обязана его убить. По какой-то причине она не сделала этого, но, похоже, ему повезло случайно. Он задумался, что ждет эту девушку, если все выяснится. Судя по выражению ее лица, ничего хорошего.

Она встала и протянула ему коробок спичек.

– Ты, наверное, голоден. К сожалению, у меня с собой нет еды.

Он покачал головой. Хотя не ел со вчерашнего дня, но не хотел еще больше злоупотреблять ее великодушием.

– Со мной все будет в порядке.

Она пристально посмотрела на него глазами цвета выцветшего синего бархата в маленькой стеклянной шкатулке для драгоценностей его матери.

– Думаю, у тебя нет выбора.

И с этими словами она вышла, закрыв за собой дверь.

Какое-то время Ярен сидел на полу и думал. Возможно, оставаться здесь было не лучшей идеей. Он чувствовал, что Леэло руководствуется своим, а не его, благополучием и может передумать в любую минуту. Она может рассказать кому-то, кто сделает за нее всю грязную работу.

К сожалению, прямо сейчас побег вряд ли станет лучшим решением. Рана на ноге пульсировала в такт сердцебиению. Поднялась температура, и его бросало то в жар, то в холод, а рот пересох, как мясной рулет матери.

Он откинулся на спину, слишком ослабев, чтобы сидеть, и подумал об отце и сестрах. Они наверняка заметили его отсутствие утром и гадали, куда он отправился. Наверное, они нашли его следы, ведущие в лес, и если шли по ним достаточно долго, то точно наткнулись на следы того проклятого волка. Они могли даже дойти до озера.

Но они не узнают, что он забрался в лодку и пересек озеро, а решат, что он утонул или был съеден. Они никогда не подумают, что он может быть здесь, на Эндле. А даже если бы знали, добраться сюда невозможно. Он должен сам выбраться с острова.

Он оглядел домик в надежде, что предыдущий обитатель оставил кувшин с водой, потому что жажда становилась все мучительней. Но нашел только еще один огарок свечи – что уже было благословением, поскольку ему совершенно не хотелось провести в темноте весь день и ночь – и стопку книг.

Ярен взял верхнюю, смахнул пыль с кожаного переплета и с разочарованием обнаружил, что это сборник стихов известной поэтессы, жившей двести лет назад. Ее произведения заставляли учить в школе. Он отшвырнул книгу и принялся рыться в остальных. Все были одинаково скучными, уже прочитанные романы или совершенно непонятные тексты, и он очень сомневался, что предыдущий обитатель лачуги нашел их захватывающими.

Он уже собирался закрыть глаза, когда заметил последний том, спрятанный под деревянным ящиком, который служил импровизированным столом. Как только он вытащил книгу, то понял, что ее использовали для