— Это верно, вот только здесь есть одна очень существенная энергетическая ошибка: мужчина — это один, а женщина — это тринадцать. Именно в такой пропорции различаются энергетические силы двух полов. На прошлом примере это хорошо проявляется, если сравнить возмущение стоячей воды, в которую в начале бросили гвоздь, а потом сковородку. И вот представь, как такая сковородка как свой рот раскроет и как её понесет на свою единственную половинку, а если ещё одной такой сковородке расскажет и завалит одного бедного гвоздя двадцатью шести ему подобных. А бабы любят кучковаться группами и кроют своих козлов каждая по полной программе. Как долго мужик сможет отбиваться от таких дур? И кто их козлами сделал? В конце концов, опускается он всё ниже, а сковородка давит всё больше и стабильнее. Вот и бухает мужик в темную голову, чтобы как-то от реальности укрыться. Потом придет домой, сунет ей по бестолковой тыкве, чтоб хоть заткнулась не надолго, а с утра песня начинается по-новой. Разница между бабой и женщиной в житейской мудрости. Достаточно одного объятия, чтобы это почувствовать: где спокойствие, а где мандец.

— Это точно.

— Выходит, что бабы постоянно ищут для себя свои единицы, а те от них шарахаются после «позитивного» житейского опыта. В такой дисгармонии мужики тупеют от того, что их всё равно бабы достают даже на расстоянии. Ну а баб становится больше, так как нету источника духовного развития и остаётся только женская солидарность. Вот такое общество и получилось, где бабы и мужики — самые злейшие враги.

— Ну, в общем я с тобой согласен. Только что-то по поводу духовного развития для женщин как-то строго.

— Витя, это не моё отношение к ним строгое, это всего лишь факт особенности их энергетической структуры, вектор которой направлен горизонтально, а не вертикально как у мужиков. Всё, что тётки знают, они прочитали в книжке, которую написали мужики. Или в оптимальном случае, это знание их само осенило, когда оно спустилось как по громоотводу через своего любимого. Я тебе рассказывал про восточную культуру половых взаимоотношений — тантру?

— Нет.

— Сейчас много про такие направления пишут, вот только вырезают основу, а издают, как надо трахаться, как будто смысл тантры в гимнастическом сексе. Тут важна арифметика единицы и нуля, а как их друг на друга положить- это уже дело техники. Когда они гармонизируются и становятся десяткой, то уже нет разницы, кто и как до этого был, потому что они стали единым целым, и каждый дополнил того, чего ему не хватало. Вот здесь и возникает, что лучше женщины ничего не может быть для мужика. Поэтому он сделает всё, чтобы её у себя сохранить, даже буянить в первой палате дурдома. Верно?

— Слушай, а почему в этой гармонии так важен секс?

— Секс не важен, просто он физиологически может настроить на измененное восприятие, в котором и происходит чудо. Без этого секс — вредная привычка, без которого ломает как не доенную корову. Раз уж такой разговор пошел, ты мне скажи: кто решает, будет секс или нет?

— Конечно женщина. Мужик-то всегда готов. Весь вопрос: даст она ему или нет.

— А чего она даст? У нее же ничего нету, чтобы давать. Вот у мужика есть и орган для секса и его энергия. И всё он даёт: вначале суёт, дальше работает, а потом валится без сил. Поэтому, выходит, что баба может только взять. А при таких раскладах уже другая политика.

— Ну, а как тогда получилось, что всё зависит от женщины?

— Это как в сказке: давным-давно, когда от секса появлялись дети, женщины и вправду давали. Давали они потомство. Естественно, от каждого встречного может рожать только безмозглая дура, вот и был естественный отбор. Сейчас же секс и потомство даже рядом не стоят: ребенка рожают одного или двух от силы, а секса давай хоть каждый день. Кстати, из-за потомства и произошла мужская ревность и женская измена. А вот женская ревность целиком зависит от ее энергетической структуры. Та сковородка, когда стабилизирует свою жизненную базу, туда же вписывает своего мужика. А потом, когда её родная часть уходит на другую базу, пусть даже на короткий срок, это вызывает дикую обиду.

— Ты о мужской измене толкуешь?

— Именно, вот только такого понятия у мужчин вообще нету. Они, как правильно замечают женщины- кобели, которым чем больше потомства настругать, тем лучше. А мужская ревность основана на опасении, что его самка может принести чужое потомство. Хотя обратная сторона любой ревности у интеллектуальных особей— низкая самооценка. Так что эта басня стара как мир: декорации другие, а сценарий игры «в дам/ не дам» всё тот же.

— Это точно, — сказал я и подбросил стеклянный кубик в воздух.

Тот покрутился и упал в мою ладонь. Не стоило даже к гадалке ходить, чтобы узнать на какое ребро упал кубик: сверху было пять точек.

— А сценарий переписать под новые декорации можно? — спросил я, вращая кубик

— Конечно. Только он так и останется на бумаге, потому что, чтобы установить новый, нужно в начале на этом месте сломать старый, а ломать всегда больно. Поэтому сиди и не свисти. Тогда, может, из дурки выпишут.

Возвратившись в палату, я лег в постель и спрятался от всех под одеяло. Ничего не хотелось… Только пустоты и тишины.

Санитар протрубил отбой и погасил свет. Монах-любовник прочел для всех «Отче наш» и отделение отошло ко сну.

День пятый

Под тонизирующие крики санитарки я открыл глаза. На спинке моей кровати сидел одинокий таракан, который шевелил усами. Оказалось, что у него было пять лап вместо шести. Недолго постояв, тот ломанулся на выход.

— Эй, инвалид, куда стартанул? Эти крики к первой палате не относятся.

Таракан остановился и задумался. Что творилось в его голове по поводу всего происходящего, можно было только догадываться: возможно, он жалел себя или просил справедливости у Бога за такую тяжелую жизнь. Хотя мне кажется, что так могут думать только люди, а для тараканов жизнь конкретна в данную минуту, всё остальное не имеет значения.

Таракан включил полный вперед и скрылся за поворотом. В этот момент появилась санитарка с ведром и шваброй, стала с ворчанием, громыхая ведром, мыть полы. Вот такое у нее было обычное душевное состояние, только на неё всем было абсолютно всё равно. После завтрака в постель, делать было нечего, и я стал разглядывать посетителей VIP — палаты. В своем любимом