— Умная ты девка, — произнес высокий. — С тобой приятно поговорить, тем более что ты права. Гаденыш Дера может с успехом использовать снятые материалы против нас, а нам это, как ты понимаешь, не выгодно.

— И вы подумали, что мой друг замешан в этой афере?

— Разве нет?

— Имея некоторое отношение, он все-таки не добился своего. Кстати, вы неплохо осведомлены о делах Деры.

— Ставка на агентурные данные — беспроигрышный вариант. А зачем вам кассеты?

— А вам зачем? — вопрос в еврейском духе.

Бандиты переглянулись.

— Свалить Деру, мы сами хотим властвовать.

— И у нас такая же цель, только властвовать нам ни к чему, просто этот бандит должен сидеть в тюрьме, и как можно дольше.

Мужчины снова переглянулись, на этот раз ухмыляясь.

— Дера не будет долго сидеть в тюрьме, он выкрутится.

Воцарилось молчание, которое длилось секунд тридцать. Наконец я произнесла:

— Заключим сделку?

— Какую?

— Вы нас отпускаете и обещаете не преследовать, а мы забываем о причиненных неприятностях.

Высокий усмехнулся.

— Надолго забываете?

— Навсегда. Если нам и придется схлестнуться когда-нибудь, то уже по другому поводу.

Снова молчание.

— У нас встречное предложение, — произнес наконец высокий.

Это что-то новенькое. Однако послушаем.

— Какое предложение?

— Я вижу, вы ребята ловкие, справились с ситуацией, хотя мы не особенно напрягались. Так вот какое предложение: достаете кассеты, а мы платим вам десять тысяч долларов.

Николай поперхнулся и стал кашлять, затем, когда успокоился, произнес:

— Честно говоря, я здесь вообще ни при чем, хотел проводить ребят до станции.

Его замечание осталось без внимания.

— Так что скажешь? Как тебя, кстати, зовут?

Пришлось назваться. Столько времени знакомы, а представились друг другу только сейчас. Вернее, представилась я, высокий своего имени не назвал, остальные тоже: наверное, это большая тайна.

— Десять тысяч — неплохие деньги, — заметил Александр. — Стоит подумать. Кстати, копии вас не интересуют?

Высокий покачал головой.

— Только оригиналы.

В этот момент дверь резко распахнулась.

Александр дернулся и чуть не выстрелил. Он вовремя среагировал, потому что в дверном проеме стоял бледный Андрей, которому, по-видимому, надоело сидеть в кустах.

— Там полно милиции! — выкрикнул он, обращаясь больше к отцу, чем ко всем остальным. Вот что значит отцовский авторитет. — Окружили со всех сторон!

Мы выскочили во двор, мгновенно забыв про распри, потому что сейчас нам угрожала общая опасность. С бандитами было все ясно, даже невооруженным глазом было видно, что за ними тянется целый шлейф неблагопристойных поступков, а вот нам не хотелось быть обвиненными в каких-нибудь нехороших делах.

— …окружен!.. Выходить по одному, подняв руки кверху. Оружие бросайте на землю!.. — звучало в мегафон.

— Выходим, — сказал Николай. — Это — наше спасение. Андрей, где ты?

— Я здесь, папа…

Александр по-прежнему держал высокого и его друзей на мушке, только на этот раз мы пятились к воротам, оставляя хозяина усадьбы наедине с новыми проблемами.

— Выходим…

Николай отодвинул задвижку на калитке и первым вышел на улицу. От фар, включенных в режиме дальнего света, и работающих мигалок было светло как днем. Пистолеты вкупе с автоматическим оружием смотрели в глаза, готовые брызгать свинцом.

— Поднимите руки!.. — прозвучала команда.

— Да подняли уже, — пробурчал Николай, останавливаясь на месте.

Следующим выбежал Андрей, он встал рядом с отцом и вытянул руки вверх на всю их длину, одновременно дергая головой.

Цифра 3 — мое любимое число, разве я об этом не говорила? Я осторожно шагала вперед, мечтая лишь о том, чтобы среди милиционеров не нашлось какого-нибудь дурачка, которому придет охота нажать на спусковой крючок.

Александр вышел последним из нас. Еще находясь за калиткой, он тщательно вытер носовым платком рукоятку пистолета и бросил его на землю. Не знаю, кинулся ли кто-нибудь из бандитов к стволу, но с их стороны это было бы глупо.

Нас всех тут же уложили на землю и стали обыскивать.

— Кто-нибудь еще есть в доме? — прозвучал голос над моим ухом.

— Есть, — ответила я.

Прозвучала команда, и во двор ворвалось отделение автоматчиков в касках и бронежилетах. Пальбы не было, у высокого и его дружков хватило ума не начинать громкого скандала.

Нас подняли с земли, нацепили на руки браслеты и поволокли к милицейской машине. По пути один из милиционеров, в бронежилете и с автоматом в руке, остановил нас.

— Николай? Емельянов? Ты что здесь делаешь?

— Мы — заложники.

— Какие заложники! Тут два трупа на «девятке», есть сведения, что машина с твоей фермы.

— Говорю тебе, мы — заложники.

— Ладно, разберемся…

Нас затолкнули в «воронок», мы расположились на неудобных скамьях и пытались высмотреть, что происходит.

Сначала повязали высокого, мужчину с плешинками на голове и их третьего друга, посадив всю компанию в другую машину. Затем в сарае нашли двоих связанных и еще одного, «отдыхающего в кустах», их также ждали «места в партере».

— Куда нас отвезут? — спросила я Николая.

— В Малый Узень, городской отдел.

— Вы встретили знакомого?

— Да, служили вместе в Кировабаде, в Азербайджане.

— Убийство могут повесить на нас, — произнес Александр. — Станут утверждать, что мы из одной банды.

— По-моему, — сказала я, — тебе надо раскрыть карты. Пусть твоя контора займется освобождением.

Александр покачал головой.

— Пока не выполню задание — ни за что.

Вот идиотизм.

— Ты еще надеешься завладеть материалами? — усмехнулась я. — Очень интересно, особенно легко это будет сделать отсюда, из этой машины.

— Ты мне поможешь…

— Я?.. — моему удивлению не было предела. — Каким образом? Извини, но я не чокнутая, чтобы лезть волку в пасть, мне еще жить хочется. И можете забрать ваш аванс, моя жизнь ценится намного дороже, к тому же я могу принести людям много пользы, если останусь жива и невредима.

Александр замолк, и мне даже стало его жалко — человек гибнет за идею.