Мы пошли следом за тем парнем, который, проходя мимо, бросил на нас оценивающий взгляд.

Он стоял в тамбуре нашего вагона с сигаретой в зубах. Когда он увидел нас, буквально испепеляющих его взглядом, рот его приоткрылся, сигарета выпала и покатилась по полу.

Этим парень выдал себя с головой. Плохо он умеет владеть своими чувствами, позор его наставникам и духовным учителям. Дальше — хуже, он полез под пиджак, а это означало только одно: под полою за поясом брюк спрятан ствол, и этим стволом хотят воспользоваться.

— Спокойно… — я ухватила его за руку. Тот дернулся, но я была непреклонна. — Следишь за нами?

Отдернув пиджак, я действительно увидела рукоятку пистолета. Александр размахнулся и как следует двинул парня в челюсть, от чего тот пополз по грязной стенке вниз.

Мы подхватили филера под руки и аккуратно усадили его на пол, придав телу такое положение, будто он сидит, уткнувшись лицом в колени, и кемарит, словно обкурившийся наркоман. Правда, ноги постоянно вытягивались и не хотели находиться в положении согнутых коленей. Пришлось снять с его пояса ремень, накинуть на шею и одновременно пропустить под коленями, сделав так, что ремень, прикрытый пиджаком, не будет заметен сразу.

Теперь все было хорошо — молодой человек тихо и мирно отдыхал на полу, умаялся, бедненький, и не смотрел по сторонам, хотя городские красоты прямо-таки приковывали взоры, особенно тех, кому до шестнадцати.

— Нам ехать до вокзала нельзя, — произнесла я. — Это, — я указала на бандитенка, — только первая ласточка. Его послали узнать, в поезде ли мы, а потом подать соответствующий сигнал.

— Это я понимаю, — ответил Александр, — но нельзя же идти на такую меру, как срывание стоп-крана.

— Нельзя…

— На ходу прыгать?

— Ни в коем случае. Я кое-что вспомнила.

— Конкретно?

— Мы в городе, наверняка хоть на полминуты, но поезд остановится.

— Точно, — согласился Александр, — остается только подождать.

Ждать пришлось не долго. Протащившись еще с километр, поезд замедлил ход и остановился.

— Скорее…

Мы открыли дверь и, не поднимая металлический порожек, спрыгнули вниз. Для Фролова это был большой подвиг. Александр прикрыл за собой зеленую дверь на всякий случай, и мы поспешили вдоль состава с целью обогнуть его сзади и исчезнуть.

— Заглянем на стоянку? — спросила я.

— Какую?

— Где тоскует мой «Фольксваген».

Александр покачал головой.

— Не стоит…

— Почему?

— А вдруг за машиной установлено наблюдение?

— Черт…

И все-таки мы прошли в опасной близости от стоянки, чтобы издали хоть глазком взглянуть на мой бедный «Фольксваген», если он еще находился на том месте, где мы его оставили, на что лично я очень надеялась.

Приблизившись на расстояние трехсот метров, мы встали за бетонной опорой моста через железнодорожные пути и стали всматриваться.

— По-моему, все нормально, — сказал Александр, — твоя машина стоит на том месте, где мы ее оставили.

— Я не вижу, — нервный комок подкатил к желудку. Если дело касалось моего автомобиля, то я могла и разрыдаться от чувств в чужую жилетку.

— Видишь белую «Газель»?

— Где?

— Третья слева от домика…

— И что?

— Так вот впереди нее и стоит твой «Фольксваген».

— Не вижу…

— Брось, все в порядке!..

Наконец я тоже разглядела краешек машины, похожий на то, что было мне родным и близким.

— Все равно, нам нужна машина, придется ее забрать рано или поздно.

Александр покачал головой.

— Опасно… Дело не в том, что тебе не дадут сесть в машину, а просто неподалеку может быть снайпер.

— Черт…

Только к вечеру, уже в темноте, мы рискнули приехать на улицу Моховую. Целых полчаса мы вели наблюдение, неподвижно застыв на другом конце квартала, затем я рискнула пройти мимо дома и не заметила ничего подозрительного. Улочка была пустынна, жители, словно куры незадолго до наступления темноты, разошлись по своим насестам.

— По-моему, все в порядке, — произнесла я. — Если только мы не привели с собой «хвост».

— Надеюсь, что на горизонте чисто…

— Я пойду первой, а ты на всякий случай останься здесь.

— Конечно…

Это был не каприз. По всем законам кто-то должен прикрывать идущего в пасть тигру. Правда, прикрывать было нечем, кроме собственных рук и ног, потому что оружия у нас не было. Пистолет, реквизированный у парня в поезде, мы с собой не взяли, подкинув его в купе проводнику, когда тот вышел к пассажирам. Я предлагала взять ствол с собой, но хренов фээсбэшник настоял на том, что нам не стоит рисковать.

Мы проникли в дом номер тринадцать, все было чисто. Я проверила окрестности, жилые и не жилые помещения, а потом только дала знак Александру. Он присоединился ко мне и первым делом, когда вошел, полез в подпол, о существовании которого я даже не подозревала. Он откинул дорожку в большой комнате и поднял дощатую створку, окрашенную обычной половой эмалью желто-оранжевого цвета, и спустился внутрь, что было совсем не сложно: просто спрыгнуть — и ты стоишь, по пояс возвышаясь над уровнем пола.

— Что потерял? — спросила я.

— Не потерял, а наоборот — нашел, — был ответ.

На ходу разворачивая белую тряпицу, он показал мне пистолет «ПМ» с тремя запасными обоймами.

— Нормально… — только и сказала я.

— Поняла, почему я не хотел, чтобы мы брали чужое оружие? За этот ствол я могу отчитаться, а за чужой могу погореть.

Это было еще не все. Толстая пачка денег, перетянутая резинкой, была небрежно брошена на стол. У меня тут же поднялось настроение.

— Держи тысячу…

Александр отсчитал двадцать пятидесятирублевых купюр и протянул мне.

— Будут еще расходы — скажешь мне…

Наверное, будут…

— Спасибо, — улыбнулась я. — Вы очень добры, сэр, по отношению к бедной девушке.

— Почему бедной? Самой лучшей…

И он поцеловал меня в висок.

Крышка подпола с легким стуком легла на место. Александр тщательно обтер пистолет той же самой ветошью и засунул его под пиджак.

— Умеешь хранить тайны, — улыбнулась я. — Мне тоже надо было быть умнее — пролазить дом от начала до конца в поисках тайника, ведь не зря же вы снимаете квартиры в разных городах.

— У меня в запасе еще парочка жилых помещений, но туда я соваться не буду.