Он был буквально атакован множеством запахов, и приятных и отвратительных. Во снах эта полнота ощущений приглушалась, а то и вовсе не распознавалась, но наяву дело обстояло иначе. К запахам добавилась какофония шумов, издаваемых людьми и машинами. Все это вместе еще больше усилило головную боль. Задыхаясь, он выскочил на улицу, ему отчаянно нужен был глоток свежего воздуха.

С помощью похищенных ключей и «метода тыка» Эйдан забрался в видавшую виды «тойоту королла», внутри которой пахло чем-то несвежим и горелым. Сообразив, что отвратительная вонь исходит от пепельницы, он, не колеблясь, выбросил эту дрянь за окно. Бывало, во снах, после соития, ему случалось раскурить сигаретку, однако чем в действительности чревата эта привычка, он даже не догадывался.

Тем не менее первое его впечатление от этого мира было положительным, что, однако, лишь усугубило его отчаянное стремление поскорее добраться до Лиссы.

Оборванная карта, бесконечные улицы с односторонним движением и водители, так и норовившие подрезать, значительно затрудняли выезд на автостраду, однако Эйдан был непреклонен и, используя по крупицам знания, извлеченные из памяти Спящих, неуклонно двигался к своей цели.

К женщине своих снов.

* * *

— Это звучит чудесно, Чэд, — проворковала Лисса в трубку, машинально рисуя закорючки в своем блокноте. — Правда чудесно. Но сегодня вечером я не могу. Очень устала. — Она бросила взгляд на висевшие на стене часы — шесть часов.

— Ладно, забудь про кино. Я приготовлю обед.

Вздохнув, Лисса повела напряженными плечами и положила карандаш, чтобы потереть шею.

— Обед — это и вовсе завлекательно, честное словно, но день сегодня был такой трудный, что…

Ее фразу прервал дверной звонок.

— Ты слишком много работаешь, детка, — мягко укорил ее Чэд. — Надо научиться говорить: «Остальное отложим до завтра, у меня есть мужчина, который хочет быть со мной».

Лисса улыбнулась. Он проявлял огромное терпение, никогда не настаивая на том, к чему она не была готова. И ведь пару раз она и вправду была близка к тому, чтобы предложить ему провести вместе ночь, но никак не могла отрешиться от ощущения, будто что-то тут… не так.

Неужели у нее развилась боязнь интимных отношений? Неужели уверенность в том, что долго ей не протянуть, сделала ее сдержанной и холодной?

— Там почтальон у дверей, — сказала Лисса и, соскользнув с барного стула, потянулась всем телом, думая о том, что ей, конечно же, надо подпустить Чэда ближе. Тут и рассуждать не о чем.

— Завтра у нас пятница. Как насчет того, чтобы, в компенсацию, встретиться в субботу?

В трубке послышался разочарованный вздох Чэда:

— Да. В субботу. Конечно.

— Конечно. Даю слово. Увидимся. — Она повесила трубку и направилась через маленькую гостиную к входной двери. Джелли Бин пристроился рядом, настороженно урча. — Иди обратно, злючка-шипучка, — буркнула Лисса, прекрасно зная, что кот, конечно же, ее не послушается и будет злобно шипеть на незваного визитера.

В дверь снова позвонили, и пару последних шагов она чуть ли не пробежала.

— Иду, иду! — Она повернула ручку и открыла дверь. — Мне где-нибудь расписаться надо или… — Она замолчала, когда, подняв взгляд, встретилась с потрясающе глубокими синими глазами.

У ее порога стоял мужчина. Шесть футов чистейшей, неподдельной, потрясающей мужской привлекательности.

У нее перехватило дыхание.

Он был так высок, так широк в плечах, так могуч, что целиком заполнил собой дверной проем. Запах его кожи, какой-то экзотический, изысканный и пряный, она ощутила в тот же миг, когда увидела на его чувственных губах порочную, провоцирующую улыбку.

Даже кот перестал враждебно шипеть.

— Ох, дерьмо! — Она вцепилась в дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев.

Он смерил ее с головы до пят жарким, физически ощутимым взглядом, и у нее подогнулись колени. Она пошатнулась, и мужчина, шагнув вперед, в ее личное пространство, поддержал ее под локоть.

— Лисса.

Этот низкий рокочущий голос с легким ирландским акцентом заставил ее вздрогнуть, словно по ее коже пробежало пламя. Она точно слышала этот голос раньше, слышала произнесенное им свое имя и откуда-то знала, сколь невероятно, чуть ли не до боли сладки его прикосновения.

Мужчина, стоявший на ступеньке крыльца, был восхитителен. Непостижимо восхитителен.

Темные волосы с чуть посеребренными сединой висками, разлетающиеся крыльями над жадно пожиравшими ее глазами брови, твердая, волевая челюсть и мастерски вылепленные губы. Ворот светло-голубой рубашки был расстегнут, выставляя напоказ чуть опушенную волосками бронзовую грудь и висевший на серебряной цепочке камень, похожий на опал. Закатанные рукава открывали сильные руки, которые сейчас удерживали ее под этим гипнотизирующим, чувственным взглядом.

Я уже целовалась с ним.

Нет. Она покачала головой, отгоняя наваждение. Такого не было. По той простой причине, что она не смогла бы забыть о встрече с подобным мужчиной. Просто невероятным мужчиной, который потрясал своей мощью, чеканными чертами, опасной мужественностью настолько, что его уже нельзя было назвать красавцем. Хотя красоты ему, черт возьми, тоже было не занимать.

Тяжело сглотнув, Лисса с трудом разлепила губы, собираясь заговорить, но не успела — он наклонил голову и поцеловал ее. Ноги Лиссы подкосились. Она осела на несколько дюймов, но он тут же подхватил ее.

Низкий голодный рык вырвался из его груди, к которой она оказалась прижатой, и ее соски налились сладкой болью. Потрясенная и растерянная, она подняла руки, чтобы оттолкнуть незнакомца, но запах его кожи кружил ей голову.

Я знаю его.

Ее пальцы вцепились в его шелковистые волосы. Дурманящее прикосновение его губ заставило ее вздрогнуть, и он, издав успокаивающий звук, ослабил напор, сделав поцелуй более нежным. Его язык проскользнул ей в рот, бедра подались вперед, так что она ощутила его эрекцию.

— Эйдан!

Его имя возникло из ниоткуда, наполненное томлением и жгучей страстью.

— Я здесь, жаркая штучка, — произнес он.

Как будто знал ее. Как будто явился именно к ней. И это прозвище… Она чувствовала, что уже слышала, как ее так называли. Именно этим голосом.

Учащенно дыша, Лисса закрыла глаза и прислонилась щекой к его плечу. Он вздрогнул и еще крепче прижал ее к себе.

— Я… я вас не помню, — прошептала она, уже не сомневаясь в том, что когда-то, в какой-то момент ее жизни они встречались, и не просто встречались, а были близки.

Он потерся щекой о ее макушку и глубоко вздохнул:

— Не помнишь?

— Нет.

Последний раз нечто подобное она ощущала после того, как выдула в компании лучшего друга бутылку рома «Капитан Морган».