штука дорогая, один треножник как десять коров наверно стоил. Но они недооценили прижимистость дорийцев. Ставить бронзовые светильники никто и не подумал. В пророчестве же материал не был указан? Так что если сделать треножники из дерева, то и техзадание от заказчика можно соблюсти, и на материале сэкономить. Пока мессенцы стругали треножники, один из спартанцев, узнав об этом, сделал сто маленьких треножников из глины, и еще не были готовы треножники, которые делали из дерева мессенцы, когда он, переодевшись охотником и положив в охотничью сумку свои треножники, прокрался ночью в храм и поставил треножники кругом жертвенника.

Дальше, как вы понимаете, все пошло прахом, и удача отвернулась от мессенцев. Неблагоприятные предзнаменования предвещали им близкую гибель: быки, приводимые на жертву, били рогами жертвенник, и так далее. Тут еще и Аристодема накрыло:

«Он увидел во сне, что убитая им дочь снимает с него латы и набрасывает на него саван; он понял, что боги осудили его на погибель, и в отчаянии закололся на могиле своей дочери.»

Спартанцы с союзниками такой случай не упустили, и взяли в осаду войско мессенцев. Мессенцы пытались прорваться, потеряли лучших. В стане их был голод. И тут они « покинули стан»(почему тогда сразу не уйти, а прорываться, Павзаний не проясняет) «Люди незнатные рассеялись по родине; знатные удалились в Аркадию, в Аргос, Сикион, Элевсин; некоторые сели на корабли и нашли приют себе в городе Регии, на берегу Италии у Сицилийского пролива. Спартанцы по окончании Первой Мессенской войны разрушили дома, башни и стены Ифомы, так что все там превратилось в развалины, и поработили оставшееся в Мессении население. Остатки развалин Ифомы еще видны и теперь. Мессенцы после войны должны были отдавать спартанцам половину того, что собирают с полей, и при кончине спартанского царя надевать, как периэки и илоты(видимо подразумевается что часть стала перижками, а часть илотами), траурную одежду.»

Ну и еще из важного — из добычи, взятой в Мессении, спартанцы принесли в дар Аполлону Амиклейскому медные треножники. Да, спартанцы поклонялись именно Аполлону. Это их верховный бог.

Тиртей:

Словно ослы, что несут тяжкую ношу свою,

Волей владык отдают, уступая мрачной судьбине,

Равную долю плодов пашни своей господам.

Горько оплакать должны покоренные сами и жены

Если кому из господ жребий смертельный падет.

Из этих и похожих, откровенно говоря, полумифических источников, известно, что во время Первой Мессенской войны в Спарте было много смут. Правили в это время цари Полидор (прирезан сразу после войны) и Феопомп. По ходу дела они произвели переворот, увеличив права царской власти и уменьшив полномочия народного собрания (апеллы). Спартанским царям и герусии было предоставлено право по собственному произволу действовать вопреки постановлениям народного собрания. Но через некоторое времени это было отменено. Похоже тогда же придумали эфоров. Короче, именно тогда Спарта как никогда начала растлеваться демократическими стремлениями. Были и другие раздоры. Именно со времени Первой Мессенской войны являются два класса спартанских граждан: граждане полноправные (homoioi, гемои) и неполноправные (гипомейоны, hypomeiones), и появляется новый класс «новопокоренных» поселян, неодамодов; они не периэки, но и не илоты. Из этого мы видим, что прежние политические и аграрные учреждения подверглись важным изменениям, но видим лишь по неясным данным. Возможно, уменьшение числа граждан от смертности на Первой Мессенской войне заставило спартанцев пополнить свои ряды принятием некоторого числа периэков в состав сословия граждан, а число периэков пополнить илотами, но переводимым из низшего сословия в высшее были даны не все права. А возможно, что некоторые из дорийских граждан были за неисполнение своих военных обязанностей лишены некоторых прав. Ничего не понятно, поэтому лезть в это не будем, просто отметим что до казарменного ордунга спартанцам еще ой как далеко.

Двадцатилетняя изнурительная война подарила Спарте 3500–4500 участков для новых граждан, но хватило далеко не всем. После Первой Мессенской войны было много недовольных и обедневших граждан. Главою их был некий Фалант. Эти бузотеры задумали произвести восстание во время праздника иакинфий, вытребовать себе поземельные участки и равноправность с гомеями. Заговор раскрыли, но судя по всему общественное недовольство охватило многих людей, поэтому вопреки спартанской суровости, почти никого не убили:

«Фаланту и, его товарищам велено было, по совету Дельфийского оракула, отправиться в плодородную землю япигов и основать там город; их снабдили изобильными запасами; если им будет дурно там, им было предоставлено право возвратиться в Пелопоннес и получить пятую часть завоеванной мессенской земли. Они основали в Япигии колонию Тарент (708 г. до Р. Х.). Позднейшее и баснословное предание называет этих переселенцев парфениями (сыновьями девушек) и эпевнактами (прижитыми от любовников) и говорит, что они были рождены во время войны спартанскими женщинами и девушками от связей с илотами, или от молодых, крепких спартанцев, данных в любовники им правительством, которое хотело увеличить число детей у гражданок».

Городок Тарент и в самом деле существует и даже одно время соперничал с Римом.

А еще в это время были призваны в Спарту Терпандр с Лесбоса и Фалет с Крита, чтобы исцеляющею души силою музыки и пения победить злые силы вражды.

По окончании этой войны Спарта захватила не только половину Мессении, но и множество других территорий. В илотов обратили далеко не всех, большинство городов влились в государство спартиатов на правах периэков, некоторые города даже получили привилегии вставать на почетном месте в строю.

Но главное — спартанцы были уверены в себе, и готовились к захвату всего Пелопоннеса. Следующая большая война была неизбежна.

Глава 11

Спарта. Расцвет и вымирание

Тиртей:

Да, хорошо умереть для того, кто за землю родную

Бьется и в первых рядах падает, доблести полн.

Тот же, кто город родной и тучные нивы покинув,

Станет с сумою ходить, — горькую вкусит судьбу,

С матерью милой, с детьми неразумными, с юной супругой

И с одряхлевшим отцом жалким скитальцем бродя.

Всюду, куда ни придет он под бременем бедности горькой

И безысходной нужды, всюду он будет врагом.

Доблестный род обесчестит и лик опозорит блестящий,

И вслед за ним по следам горе с бесчестьем пойдет.

Карта Спарты (да, река называется Еврот. Ничего смешного):

Вторая Мессенская Война еще более мифологизированная, чем первая, к тому же, это уже не эпическое фентези с разрубанием дочерей, а крепенькое героическое фентези, где сюжет вертится вокруг Аристомена. Некоторые источники даже саму войну называют Аристоменовой. Аристомен — это типичный герой боевика, который режет спартанцев со страшной, нечеловеческой силой. Дважды проходят большие битвы. Первый раз повонзались вничью. Вторая битва оканчивается разгромом спартанцев, но Спарту спасает божественное вмешательство. Не как сейчас, «звонок сверху», а личное. Против богоа даже Аристомен не вытащил. Но вообще, Аристомен в источниках выглядит прям как «крепкий орешек» из того самого фильма. Он преодолевает все, и еще немного. Его и пару раз ловят и берут в плен, но он бежит. Однажды принимают за мертвого и сбрасывают в пропасть с трупами, но его спасает орел и он умудряется выбраться, схватившись за хвост лисицы. Там еще много отличных сюжетных поворотов.

Внимание, еще одно красивое, емкое слово вам в лексикон: « гекатомфония» — жертва за сто убитых врагов.

Скромняга Аристомен справлял этот юбилей трижды. И это много. В тех же скандинавских сагах, если не брать совсем уж мифических персонажей, то рекордсменом будет Торгейр сын Хавара, «худший из людей». У него тринадцать или четырнадцать зарубок на копье (переписчик саги написал римскую цифру XIIII, видимо, решив блеснуть эрудицией), это с двумя фрагами в его последней битве. Он и правда был человеком заметным — Торгейр единственный, кого после смерти обезглавили, голову засолили и возили всем показывали. Убить такого человека было большой славой. Так что тройная гекатомфония вызывает у меня осторожный скепсис.

Спартанцы в шоке и трепете. И делают что? Правильно, просят совета у оракула))

Оракул говорит, что спартанцам надо попросить себя военачальника у Афин. Афины, видимо, уже тогда Спарту не любили. Поэтому, чисто в издевку, дали им в генералы одного мелкого, смешного учителя, который был знаменит своими дурацкими стихами, которые никому не нравились. Звали его Тиртей. Да, это именно его