скамью, безусловно, были хорошо осведомлены о роде ее деятельности. Подобные новости — как горстка марганцовки: попадая в воду, она темными клубами расползается по сосуду, быстро достигая всех его краев. Причем, чем меньше сосуд, тем больше сгущаются краски и тошнотворнее становится привкус. А Зеленоморск — город маленький. Дай им волю, и они станут с жадным интересом рассматривать довольно миловидную Катину персону, будто пытаясь отыскать особые знаки, которые должны отличать представительницу древней профессии: вышивка в форме алой буквы на груди, например, клеймо в форме лилии на плече, следы тяжелых венерических заболеваний и тому подобное. Все без исключения будут изумленно поднимать брови, рассуждая о том, как она, Катя Трошина, дочь работящей учительницы, высокоморального человека, могла докатиться до такой безнравственности. В итоге, скорее всего, сойдутся на одном вердикте: «Да она еще в школе была гулящей!» Или на таком: «Чего еще можно было ожидать от этой смазливой пустышки?»

Однажды Катя случайно встретила на улице Марусю Зяблик — бывшую старосту класса. В школе Мария — низкорослая пепельно-русая отличница с маленькими острыми глазками и тонкими губами — ненавидела, когда ее называли Маруся. Именно поэтому все обращались к ней только так.

— Катя! Трошина! Это ты? — громко возопила она, чуть не упав с тротуара на проезжую часть.

— Катя Трошина — это я, — согласилась Катерина, сразу же узнав одноклассницу.

— Ты меня помнишь?

— Конечно, Мария. Ты почти не изменилась.

В школе суетливая активистка сильно походила на маленькую старушку, и возрастная перемена, действительно, была не слишком заметна.

— Чем занимаешься, Катечка?

В глазах Маруси мелькнул огонек жгучего любопытства.

— Я работаю учительницей младших классов.

На лице Зяблик изобразилось нескрываемое недоумение.

— Учительницей? А в какой школе?

— В сельской, — недолго думая, нашлась Трошина.

— И давно?

— Уже десятый год.

Задавать дальнейшие вопросы было бы уже совсем некорректно. Маруся переминалась с ноги на ногу, не зная, что еще сказать.

— Извини, Мария, мне нужно бежать. Дети ждут, — заявила Трошина, довольная, что смутила настырного Зяблика.

— Слушай, мы тут собираемся устроить встречу класса. Все будут очень рады, если ты придешь.

— Спасибо за приглашение, но я очень устаю в школе. Вряд ли получится.

— Знаешь, давай я запишу номер твоего мобильного и…

— У меня нет мобильного, Мария. С зарплатой учителя не позволишь себе такую роскошь.

Зяблик бросила озадаченный взгляд на итальянские замшевые сапоги на Катиных ногах.

— Рада была тебя видеть, Мария.

Староста поморщилась. С раннего детства она относилась к тому типу людей, которые знают все про всех. Даже то, чего сами «все» не знают о себе. На этот раз порцию полезной информации получить не удалось, и она выглядела разочарованной, словно ребенок, который разбил хрюшку-копилку и обнаружил, что накопленных денег не хватит на желанную игрушку.

— Слушай, я запишу тебе, на всякий случай, мой номер. Встреча через неделю, в следующую пятницу. В этом году будет очень интересно. Приезжает Лида из Англии и Виктор Железнов из Москвы.

Она достала из сумки небольшую пачку бумаги для записок в виде бледно-розовой клубники, которая резко контрастировала со строгим, можно даже сказать, мрачным видом Маруси.

— Спасибо. Если получится улучить свободное время, я позвоню.

Трошина натянуто улыбнулась и зачем-то помахала в воздухе клубничным листком с номером телефона.

Если бы не упоминание о Викторе Железнове, Катя сразу же выбросила бы из головы нелепую встречу со старостой. Однако это имя было упомянуто неспроста: Зяблик знала, что первая и несчастная Катина любовь непременно станет отличной приманкой.

Шалуна Амура по традиции принято изображать в виде румяного малыша с луком в пухлых ручонках. На самом деле, гораздо целесообразней было бы представить это существо в виде лысоватого толстяка в камуфляже с автоматом в руках. Лысоват он от избытка тестостерона, а лишний вес имеет от обилия жизненных соков, которые высасывает из миллионов влюбленных. Несмотря на то, что он — меткий стрелок, и может запросто поразить двух людей одним патроном (что, значится, вызовет взаимное чувство), он изо всех сил старается этого не делать, так как, очевидно, питается чужими страданиями. Разве что случайно, если зачешется пятка или перо от собственных крыльев попадет ему в нос.

Когда в 11-Б класс средней зеленоморской школы № 33, где училась Катя, вошел новый ученик Виктор Железнов, глаза всех девочек подернулись мечтательной дымкой. Высокий темноволосый юноша в первый же день затмил всех мальчишек широкой обаятельной улыбкой, джинсами фирмы «Мустанг» и настоящими кроссовками «Адидас».

Почти все девочки, не считая пары отличниц, которым было не до любви, и трех откровенных дурнушек (у этих точно не могло быть шанса), боролись за внимание Виктора, не жалея помады, туши и ажурных колготок. Но в скором времени он неожиданно остановил свой выбор на Кате. У ее мамы не было средств на косметику и красивые капроновые колготки, но длинные ноги, грудь третьего размера и вьющиеся темно-золотые волосы перевесили все сексуальные атрибуты женского гардероба и маскировки.

Нежные романтические отношения длились полгода, но весной настойчиво потребовали плотского воплощения. Случай представился в апреле, когда родители Виктора отправились на Ибицу, оставив пятикомнатную квартиру с джакузи в распоряжение сына. От невиданной роскоши, сладкого вина и близости Виктора Катина голова шла кругом. Но, когда дело дошло до главного, оказалось, что заправский ловелас — девственник, а все его намеки на многочисленные похождения — плод горячего юношеского воображения. Виктор сидел перед Катей с горящими от страха ушами, и в глазах обоих отражался ужас перед неизвестностью. Так — с ужасом — все и сделали.

Невзирая на довольно неудачный первый опыт, этот вечер сблизил молодых людей. Катя, как и полагалось наивной девушке, чувствовала, что отдала ему что-то очень важное, может даже самое важное, чего никому другому, наверняка, больше не даст. Виктор же испытывал скорее психологическую зависимость, так как она была единственным человеком, знавшим о его совершенной неопытности в любовных делах.

На выпускной соседка тетя Рая пошила Кате изумительное бирюзовое платье с белой окантовкой на воротничке и подоле юбки. Туфли решили купить тоже белые: мама — под воротничок, Катя — с перспективой на скорую свадьбу, о которой они с Витей условились втайне от родителей.

Однако в один из теплых летних вечеров Железнов объявил, что уезжает поступать в Москву. Так решили его мама и папа. На сына они имели далеко идущие планы и глубоко отложенные внушительные средства. Женитьба на Кате, само собой, в эти планы не вписывалась.

Катя не устраивала истерик. Даже не плакала. Она изрезала свои белые туфли портновскими ножницами и провалила экзамены