— Не хочу новые! — упорствовал писатель и отворачивался к стене, натянув одеяло по самую макушку.

В конце второй недели, когда Софья Валентиновна уже собиралась вызвать врача, Небогов встал с постели решительно, злобно сверкая глазами и ожесточенно почесывая густую щетину.

— Я иду на почту звонить Овсянникову!

— Побрейся хоть, — посоветовала Софья Валентиновна, но Небогов послал в ответ такой взгляд, каким смотрит муж на жену, потратившую всю получку на флакончик французских духов.

В крошечном почтовом отделении было пусто и тихо. Худенькая девушка с большими веснушками охотно протянула Небогову дисковый телефонный аппарат, облокотилась на стойку и стала жадно ждать, кому же он станет звонить.

— Овсянников слушает, — прозвучал в трубке пресный голос.

— Константин, это я, Михаил.

Небогову хотелось сразу же сказать какую-нибудь едкую гадость, обозвать критика, но девушка продолжала разглядывать его и слушать разговор.

— А, Миша! — воскликнул Овсянников беззаботно, будто он своими мерзкими лапками не лишил Михаила Александровича возможности стать великим русским классиком.

— Как поживаешь, дружище? Как Софья?

— Я как раз звоню спросить, как ты поживаешь? — прошипел Небогов. — Как тебе пишется, Костик?

— Ах, ты об этом? Должен признать, жестоко ты надо мною подшутил. Нельзя людям тщетные надежды давать.

— Ты о чем вообще толкуешь? Я тебе ничего не давал! Ты сам эти надежды упер!

Михаил Александрович повысил голос и добавил:

— Писака!

— Да ладно тебе! Было бы, чего злиться. Кому нужна твоя деревяшка? Толку от нее никакого. Я ее, разве что, к заднице не прикладывал. Наплел мне небылиц. А я за это время ни слова не написал.

В голосе Овсянникова явно звучал упрек. Экая наглость!

— А ты себе другие сделай. Из собачьего помета. Навозник!

Небогов швырнул трубку, и девушка подпрыгнула от неожиданности. Немного постояв молча, Михаил Александрович попросил:

— Дайте-ка мне вон те конфеты и бутылку красного вина.

До самого обеда Софья Валентиновна не решалась спрашивать Небогова о состоявшемся разговоре. Только когда они выпили по бокалу вина, он сам спросил ее:

— Что, Сонюшка, выходит, не было никакой магии? Эффект Плацебо?

— Была магия, Миша, — сказала Софья, глядя на него с теплотой. — Магия твоего таланта. И не нужно тебе никаких заклинаний.

— А где ты четки-то эти взяла?

— Дед Николай из города жене привез. Думал, браслет. Она его обругала и в мусорку. Там я их и приметила.

Небогов громко расхохотался. Вечером он заснул крепко и спокойно, как не спал уже давно.

***

В огромном типографском цехе пахло краской и свежей бумагой. Множество людей в синей спецодежде сновали вокруг станков. Высокая сухая женщина поглядела на Небогова через очки в золотой оправе.

— Ну что, запускаем?

— Запускаем!

— Запускаем! — скомандовала женщина работнику, стоявшему у большого экрана.

Михаил Александрович сунул руку в карман и легонько ущипнул себя за бедро. Нет. Это был не сон. И не далекие красивые мечты. Всего лишь обычная магия.