Стоит ему совсем стащить джинсовую ткань, как я вижу очертания его достоинства. И между ног всё само вспыхивает. Даже ждать не надо. Даже касаться. Я уже и так знаю, что поплыву. И почему я такая зависимая от него…

Идеальный, блин, словно картинка.

Я всё ещё стою, как вкопанная, и не шевелюсь, пока он сам не подходит ко мне. Нежно, практически невесомо ведёт своей ладонью по моей груди, а у меня под платьем уже россыпью проносится табун мурашек. Словно дикие скакуны, они рядом с ним туда-сюда носятся. Не могу это контролировать. Не могу скрыть. Вздрагиваю и издаю гортанный стон. А Руслан тем временем опускает бретели моего платья по плечам и тянет послушную ткань вниз к животу.

— Ты красивая, — хрипло добавляет, притягивая меня к себе одним рывком. Замирает напротив. Нос к носу. Оба шумно душим и смотрим друг другу в глаза. — Скучала?

— Да…А ты?

— Скучал, — отвечает, и от этого его «скучал» во мне тысячи дьяволят просыпаются. Я тут же вцепляюсь в его плечи, вонзаюсь сладким поцелуем в губы, посасываю их и мне хочется выпить его без остатка. Настолько он вкусный, настолько терпкий, ароматный, невыносимо притягательный. По-настоящему мужественный. От него веет этой чёртовой страстью и безумием.

Платье отправляется на пол. Руслан подхватывает меня под попу и, отрывая от пола, заваливается на кровать, а я оказываюсь сверху. Смотрю ему в глаза. Не могу на них насмотреться. Эти два чёртовых айсберга разбивают об себя и топят целые ледоколы. Что уж говорить про меня?

— Значит, мы не спим ни с кем кроме друг друга? — спрашиваю, бодая его лбом. — Договорились?

— Договорились, Надя, договорились.

Глава 20

От автора: Ни на день с вами не расстаёмся) Приятного чтения) Спасибо всем, кто комментирует)

(Рус)

Неужели ревную её так сильно? Отчего так хочу защищать…

С ума по ней схожу, пытаясь вынуть видимые причины этому, а их нет. Кроме как страшное слово «влюбленность». А я не могу признать сего факта. Я не настолько самоубийца. Если вступать в конфликт с Киром, это будет эпичненько. Я бы даже сказал — полный безоговорочный пиздец.

Она лежит на моём плече ранним утром, а я боюсь шелохнуться. Не хочу будить её. Так и не сомкнул глаз после нашего секса. До четырёх ночи её на руках носил. И до сих пор ощущение, что мало мне. Хочу её всю.

Так, чтобы больше никто на неё не смотрел, и чтобы она ни на кого. Только на меня. Понять не могу, как так быстро запала в душу. Словно занозу в сердце всадили.

Помню мелкую и противную. Вечно трындящую, хоть и красивую. Она всегда была, как маленькая принцесса. Я раньше не встречал девчонок, которые так любили наряжаться. А Надька, казалось, 24 на 7 обожает примерять свои блестящие платья и ободки. Раньше она таскала то каких-то единорогов, то кошачьи уши, то заячьи. Просила Кира и Глеба смотреть на это, и они смотрели, пока я закатывал глаза от того, как она подмяла под себя своего и моего брата. Мы часто виделись. Затем она незаметно подмяла и меня. Но ближе к моему пятнадцатилетию, я стал много времени проводить в дурных компаниях. И чуть подзабил на всё остальное. Даже на родного брата. Тогда казалось, что море по колено, всё тёмное вызывало интерес. А сейчас бы век не видел этого дерьма. Пистолетов, наркоты, алкоголя. Это способ забыться — да, но не более того. Я всё же предпочитаю хороший секс.

А сейчас смотрю на неё и понимаю, что секс, наполненный чувствами всё же отличается. Я почти четыре года пытался не думать об этом. А сейчас не могу.

Это ведь что-то другое… Определенно, другое.

Около одиннадцати телефон начинает без устали вибрировать. Вижу номер Глеба и понимаю, что не получится не взять. Вдруг уже стал дядей?

Но когда он сообщает, что нужно срочно встретиться на «бане», я тут же начинаю собираться.

— Куда ты?

— Спи, я оплачу всё. Оставлю на такси. Когда проснёшься, езжай домой, я наберу тебе, — отвечаю, а Надя полуоткрывает один глаз.

— Почему снова бежишь? Неужели опять дела…Рано утром…В воскресенье?

— Да, дела, — отвечаю, присев рядом с ней. — Не бери на свой счёт. Мне надо отъехать. Можешь заказывать что угодно. Можешь спать хоть до самого вечера. Джакузи в твоём распоряжении. Всё, что захочешь.

— Я не собираюсь тратить твои деньги, — говорит она, обиженно на меня глядя. — Ощущение, что ты платишь мне за секс.

— Пффф…Надя, поверь. Если бы это было так, я бы просто швырнул тебе стопку и уехал молча. А тебя я слишком уважаю для этого. Всё, Гербера, не теряй, мне реально надо ехать.

— Хотя бы скажи куда.

— К твоему брату и Глебу. Так надо.

— Хорошо, — отвечает она, вздыхая, и я накидываю на себя куртку, а она неожиданно спрыгивает с кровати голая и бежит ко мне. Прижимается всем телом, встав на носочки и утыкается носом в мою шею.

Крепко обнимаю её, пока сердце в груди закатывает истерику. Не знаю, как справиться с этим грёбанным насосом. Когда-нибудь он меня доведёт.

— Обещай, что напишешь первый…

— Я же сказал — наберу. Не вредничай, — отвечаю, отодвинув её от себя. — Всё. Целую. Уехал.

Бросаю напоследок и бегом мчу на встречу с парнями.

Когда узнаю, что чудит её младшая сестра и брательник, всё сильнее понимаю, что если он узнает про наши отношения, то в клетке окажусь уже я. И смешно, и не очень.

А после его неоднозначной фразы «После истории с Надькой я себя не контролирую», я ещё сильнее начинаю нервничать. Понимаю, что мне ни хрена не скажут, но ощущение, будто в этих словах что-то пиздец какое важное и критически сложное. Однако лезть дальше, чем он впускает вряд ли получится. И несмотря на это я всё равно подхожу к Глебу, потому что не по себе.

— Что он имел