Через полчаса наш автобус остановился на тихой, безлюдной улице. В ожидании покупателей зеленщик раскладывал на прилавке головки лука величиной с боксерский кулак. Дворник-негр сметал с панели ворохи прочитанных вчерашних новостей. Мы прошли маленьким двориком, выложенным цветной плиткой, и оказались лицом к лицу с официальной Испанией. Консульские чиновники раздали анкеты. На вопрос: «Цель вашей поездки в Испанию» — все ответили коротко: «Туризм». Это целиком соответствовало истине. Мы готовы были поклясться святой девой Марией, что ни в какие тайны Мадридского двора вникать не собираемся. Дел и без этого у нас будет хоть отбавляй. Мы хотели осмотреть добрый десяток городов, побывать во множестве музеев, отснять на кино- и фотопленку все встреченные памятники и, конечно же, принять самое деятельное участие в корриде на первый случай хотя бы б качестве зрителей.

И хотя фирма «Вагон-Ли/Кук» уже сделала свое дело, консул еще долго решал, пускать или не пускать нас в Испанию. Наконец, он поставил печати в наши паспорта.

Мы помчались на аэродром, и самолет испанской компании «Иберия» поднял нас в воздух. В самолете каждого из нас ожидала рекламная папка. Среди прочих сувениров в ней лежала туристская карта Испании. Знакомые названия городов, врезавшиеся в память еще с детских лет: Толедо, Бильбао, Гвадалахара, Валенсия… Вспоминается другая карта Испании: с красными флажками фронтов, республиканские пилотки, сшитые к нашему пионерскому костру, лозунги, плывущие над колоннами демонстрантов: «Они не пройдут!»

…Из служебной кабины вышел блистательный стюард. С очаровательной улыбкой он показал, как надо пользоваться надувными спасательными жилетами. Ловкие движения стюарда вызвали грустные размышления. Под нами был Бискайский залив — одна из самых штормовых зон Мирового океана. Впрочем, отсюда, с высоты восьми тысяч метров, он выглядел таким добрым и тихим.

Неожиданно самолет пошел на снижение, из-под его крыла вынырнули прибрежные скалы. Взметая фонтаны брызг, на них яростно накатывался морской прибой. Нет, Бискай не был кротким. Бискай оставался Бискаем…

В аэропорту Бильбао нас встретил сотрудник фирмы «Вагон-Ли/Кук», господин лет пятидесяти пяти.

— Меня зовут дон Луис Фернандо, — представился он. — Проходите в автобус, сеньоры. В нем мы будем путешествовать по всей Испании.

Попетляв по горным дорогам, автобус въехал в коричневые от копоти каменные громады города. По улицам размеренно текла людская толпа. Почему-то казалось, что в южных странах народ должен быть шумнее, экспансивнее, суматошнее. Все обстояло наоборот. Никто из прохожих не толкался, не орал, не распевал песен. На перекрестках, в подъездах кинотеатров, за столиками уличных кафе совсем не было видно заросших до пещерного состояния молодых людей и развязных девиц, на которых мы только что насмотрелись в Париже.

— Не так-то все просто, — сказал по этому поводу дон Фернандо, — Католической церкви уже трудно отбивать яростный натиск парижской моды. Но она еще удерживает свои позиции. У нас строгие нравы. В Испании нет злачных мест наподобие парижского Пигаля или лондонского Сохо, запрещены казино. Но это, конечно, вовсе не значит, что испанцы не любят и не умеют веселиться. Пойдите на корриду, вы увидите настоящий испанский темперамент. Сегодня пишут в газете о том, что зрители выбежали на сцену одного театра, чтобы заступиться за честь несчастной героини. Испанцы — замечательные весельчаки. Впрочем, здесь вы видите не испанцев. Это баски. Вы слышали, почему черт сбежал из Бильбао? Он так и не смог понять ни одного баскского слова…

Не хотят понять ни одного баскского слова и официальные господа в Мадриде. Своих школ у басков нет. Почти нет и своего книгопечатания. Газеты выходят лишь на испанском языке. Но народ бережно хранит свою культуру, свой язык, свои обычаи.

Вечером на площади у церкви святой Бегоньи мы видели школьный карнавал. Юные артисты были одеты в национальные костюмы басков. Играли самодеятельные оркестры. Вот в круг вышли совсем маленькие мальчики и девочки, стали попарно. Ведущий роздал им яблоки, танцоры должны были удерживать их без помощи рук, прижав лоб ко лбу. Уронившие яблоки под веселый смех зрителей покидали круг. Танцоров сменяли певцы, декламаторы. Разыгрывались викторины. Победители получали игрушки.

К нам подошла женщина.

— Я слышу, вы разговариваете по-русски. Вот уж никогда не думала, что встречу здесь русских.

Когда началась гражданская война, ее совсем маленькой девочкой вместе со многими другими детьми эвакуировали в Советский Союз. Воспитывалась в детском доме, потом училась в московском ГИТИСе. Десять лет назад решила уехать на родину.

— Ну и как вам здесь живется?

— Знаете, все оказалось не так, как думала. Теперь очень жалею, что уехала из Москвы. Но вернуться невозможно. Работаю вот с этими детьми, учу их танцевать. Это моя отрада. Видите, какие они замечательные!

А веселый праздник на площади не утихает. Маленькие ребятишки ушли домой, их сменили ребята постарше. Потом танцуют совсем уже взрослые парни и девушки.

— Испания — одна из немногих стран, которую не смогли завоевать заокеанские джазы, — сообщает дон Луис Фернандо, с трудом прокладывая нам дорогу сквозь танцующую площадь. — И в самом деле, зачем молодежи брать плохое чужое, когда есть хорошее свое?

Утром мы знакомимся с городом. Столицу страны басков редко посещают иностранные туристы. Здесь нет красот, за которыми охотятся заезжие богачи. Это город кораблестроителей, рудокопов, металлургов. Даже на главной улице города (а здесь, как и везде в Испании, она называется Гранд Виа), улице банков, контор и богатых магазинов, ощущается горячее дыхание рабочих кварталов. На стенах зданий осела многолетняя копоть. Вода в реке Нервьон, разрезающей город, имеет цвет чугуна. В устье реки — океанский порт. Ломаная линия причалов уходит за кромку горизонта. Длиннорукие портальные краны нагружают трюмы судов, которые повезут изделия рабочих Басконии в Англию и Австралию, в Индию и Перу. Шум, грохот, лязг лебедок, паровозные гудки…

А в полутораста километрах отсюда, в бухте, напоминающей своей формой морскую раковину, лежит город Сан-Себастьян — столица баскской провинции Гипускоа. В Сан-Себастьяне нет ни металлургических заводов, ни рудников, ни угольных причалов. Здесь лучшие на Атлантическом побережье пляжи, роскошные отели, выстроившиеся лицом к океану вдоль белокаменной набережной. А вокруг изумрудные горы, словно специально поставленные охранять покой этой красавицы бухты.

Сан-Себастьян находится лишь в шестнадцати километрах от французской границы. Поэтому туристов из Франции здесь больше всего. Они оставляют свои франки в отелях и ресторанах, купаются и загорают, гуляют по здешней Гранд Виа, пробуют отменные белые вина, запасаются сувенирами — словом, дают немалый доход.

Соседство с Францией, однако, не всегда было таким приятным и выгодным. Сан-Себастьян был первым испанским городом, разрушенным вторгшимися армиями Наполеона. Впрочем, теперь об этом рассказывается не столько в учебниках истории, сколько в красочных туристских