Когда-то властитель Наварры позвал в гости королей Франции и Арагона. В густом лесу государи, как выражаются в простонародье, «сообразили на троих»: отлично выпили и закусили. На том самом месте, где некогда стояли шатры пирующих монархов, теперь поднял свои этажи великолепный отель «Три короля», от которого берут, начало новые кварталы Памплоны — главного города Наварры.

В отель «Три короля» мы приехали из Сан-Себастьяна в пять часов пополудни, и дон Луис Фернандо объявил, что дает нам свободное время.

— Погуляйте до ужина сами, не торопясь.

До ужина и в самом деле времени было хоть отбавляй. Мы никак не могли привыкнуть к тому, что испанцы ужинают поздновато: в одиннадцатом часу вечера. И как мы ни просили кормить нас пораньше, проку было мало.

— Ладно уж, приходите в половине десятого, — нехотя соглашались важные метрдотели. — Только предупреждаем, вы будете скучать одни в пустом зале…

Итак, дон Луис Фернандо расположился в баре пить пиво, а мы вышли на улицу. Есть особая прелесть в прогулке по незнакомому городу, когда идешь сам не знаешь куда и каждый шаг таит неожиданность, глядишь на здания, на витрины и рекламы, всматриваешься в лица прохожих, пытаешься представить их заботы, их жизнь…

Широкая и нарядная Гранд Виа привела нас в конце концов к арене боя быков. У входа мы увидели каменный бюст плечистого бородатого человека. Ну, конечно же, это Хемингуэй, который жил в Памплоне и рассказал о ней в своей всемирно известной «Фиесте». Памплона помнит Хемингуэя. Помнит и как знаменитого писателя и как великолепного знатока боя быков. В дни корриды на шею каменного Хемингуэя повязывают красный платок. Нам говорили, что место писателя на трибуне до сих пор никто не занимает…

Узенькая улочка вьется от арены к Кастильской площади, к кабачку «Солнце и быки». Здесь после представления любил посидеть с друзьями за бутылкой доброго вина автор «Фиесты». А коррида в Памплоне необычная. В праздники святого Фермина быков выпускают на улицы, и каждый желающий может вообразить себя великим матадором. Животные бегут из корраля к цирку, а впереди их бегут самодеятельные смельчаки. Бегут по доброй охоте, ради собственного удовольствия и спортивного интереса. Быков гонят по улицам всю неделю, и если кто не успел попасть на рога в понедельник, тот может отличиться во вторник или четверг. Для участия в этих забавах собираются любители острых ощущений со всей Испании.

Вот как описывает Хемингуэй это зрелище:

«На всех балконах толпились зрители. Вдруг улицу залила толпа. Люди бежали все вместе, сбившись в кучу. Они пробежали мимо отеля и свернули к цирку, потом появились еще люди, они бежали быстрее, а за ними несколько человек отставших уже пробежали во весь дух. После них образовался небольшой просвет, а затем по улице, крутя рогами, галопом промчались быки. Минута — и все исчезло за углом. Один из толпы упал, скатился в канаву и лежал неподвижно. Но быки пронеслись мимо, не заметив его. Они бежали плотным стадом.

После того, как быки скрылись из виду, со стороны цирка донесся рев толпы. Рев долго не умолкал, И наконец — треск разорвавшейся ракеты, возвестившей, что быки пробежали сквозь толпу…»

— В этом году быки изрядно помяли человек десять, но насмерть забодали только одного, — сообщил нам дон Луис Фернандо. — Такие незначительные жертвы — какое счастье для города!..

Корриду и все остальное, что было связано с бодающимися быками, мы пока воспринимали чисто умозрительно. Мы видели арены в Сан-Себастьяне, в Бильбао, здесь, в Памплоне. Но пустые. Где-то на дороге мы заметили машину, перевозящую рогатое существо. При ближайшем рассмотрении существо оказалось обыкновенной коровой. В музее какого-то маленького городка нам показали чучела самых больших быков, убитых когда-либо на корриде. Но это были уже чучела…

— Мы обязательно будем на корриде, — все обещает нам дон Луис Фернандо. — Ведь без корриды вы не узнаете настоящей Испании. Фирма «Вагон-Ли/Кук» гарантирует вам корриду. Можете не сомневаться, сеньоры.

И опять на колеса автобуса наматываются крутые горные дороги. Зеленые скалы то нависают над головою, то убегают назад, уступая место узким долинам. Попадаются редкие селения. Крестьянские дома, сложенные из крупного камня, повернулись к улицам своими неприветливыми спинами. Все окна на мавританский манер выходят на маленькие закрытие дворики. Вокруг селений крестьянские делянки отбивают яростные атаки фанерных, матерчатых, деревянных, бетонных реклам. Рекламные щиты уже захватили господствующие высоты и придорожную полосу. Они ворвались на хлебные поля, в оливковые рощи, потеснили загоны, забрались на крыши домов. Настоятельно советуют покупать машины «Сеат», пить кока-колу, заправляться в бензоколонках «Эссо», употреблять в пищу оливковое масло…

Но вот деревни попадаются все гуще, дороги становятся все шире, а рекламы, сомкнув наступающие цепи, шагают колоннами. Показывается испанский городок — маленький, аккуратный, с просторным современным центром, с паутиной старинных улочек, переулков и тупичков. Потом выясняется, что город, в который мы приехали, намного старше Парижа и Лондона, не говоря уже о Нью-Йорке или Буэнос-Айресе.

В городе Вальядолиде мы остановились напротив двухэтажного дома, привлеченные надписью на камне: «Кристобаль Колон». На дворе мы увидели модель колумбовой каравеллы «Санта Мария», установленной на бетонном постаменте.

— Кристобаль Колон, или, как его у вас называют, Христофор Колумб, построил этот дом и жил в нем после первого плавания в Америку, — сказал дон Луис Фернандо.

Кабинет великого мореплавателя разрешается осматривать только из коридора. Но, узнав, что пришли русские, служащие музея сняли оградительный канат:

— Просим в комнату. Вы у нас такие редкие гости!

На письменном столе кабинета лежали старинные навигационные приборы, книги, карты и стоял вполне современный оранжевый телефон.

— Колумб, конечно, не имел прямой телефонной связи со двором королевы Изабеллы Кастильской, — улыбнулся смотритель. — Телефон установлен уже в этом веке для контактов с пожарной командой.

В соседних помещениях были развешаны географические карты, в том числе и карта, выпущенная за два года до плавания Колумба, на которой никакой Америки, понятно, нет и в помине.

В последней и самой большой комнате вывешены национальные флаги всех латиноамериканских государств. Возле каждого флага аккуратный сундучок с горстью земли, присланной из-за океана.

— Знаете ли вы, что после смерти Колумб путешествовал не меньше, чем при жизни? — спросил нас дон Луис Фернандо. — Сначала прах его повезли в Америку, потом все-таки решили похоронить мореплавателя в стране, которой он служил.

В Толедо мы склонили головы перед памятью другого великого человека, который также, не будучи испанцем, прославил Испанию. Осмотрев древнюю крепость Алькасар, мы спустились узкими проходами к дому художника Доменико Теотокупули, известного миру под именем Эль Греко.