темноте раздается еще один шорох, затем глухой звук удара и рядом выскакивает еще один мужчина.

— Здесь слишком много охраны, — он говорит столь же тихо. — Большей частью спят, но если кто-то поднимет тревогу…

Сердце радостно подпрыгивает. Али увеличил охрану, значит, ждал чего-то подобного. А повод мог быть только один…

— Вы — посланники кади? — собственный голос походит на мышиный писк. Я кожей чувствую взгляды обоих мужчин.

— Так и есть, — отвечает тот, кто появился вторым. Он кажется старше первого. — Что ты знаешь, женщина?

— Что кади болен и ему нужна помощь, — сердце немного успокаивается и начинает биться ровнее. Народ пустыни не станет проливать кровь зря. Им нужна помощь, а не ссора с другом кади. — Но разве вы не отправились к лекарю Аббасу?

— Какая любопытная служанка… — шепчет второй, а первый шипит сквозь зубы:

— Кто же знал, что вашего лекаря заберет Небо… Если бы он не упокоился столь внезапно, нам не пришлось бы тревожить покой твоей госпожи.

Лекарь Аббас умер? Сегодня? Видимо, незадолго до вечера, раз слухи не успели облететь весь город. Но в таком случае визит кочевников понятен. У них не осталось иного выбора. А тратить время на поездку в любой другой из девяти городов, может быть чересчур опасно.

Неожиданно, я успокаиваюсь. Сердце начинает биться ровно. А тело вновь становится моим, а не чужим. Вот о чем говорило Небо. Дорога. Близкая и неотвратимая. В пустыню. Через барханы. Об этом были мои сны и предчувствия. Так стоит ли противиться?

— Если хотите помощи, уберите оружие. Мне нужно взять лекарства, переодеться и оставить указания служанке, а потом я смогу поехать с вами.

Несколько мгновений мужчины молчат, и в воздухе чувствуется их удивление. А тот, кто стоит позади, рывком разворачивает меня к себе и заглядывает в самые глаза.

— Ты и есть жена аттабея⁈

— Не только служанки гуляют по ночам в саду. Если дадите слово не трогать никого в доме, я поеду с вами добровольно, иначе сейчас же закричу, и вас схватят.

— Я ведь могу и убить, — упрямо пытается возражать мужчина.

— И потерять единственный шанс на спасение кади? — сзади раздается странный звук, похожий на сдавленный смех. А от мужчины передо мной накатывают волны гнева. И прежде, чем они прорвутся, продолжаю: — Можете забрать меня силой, но где вы станете искать лекарства? А без них больного не вылечить.

Голос разума заглушает злость. Гость шумно выдыхает и отпускает меня. А затем убирает нож.

— Мы будем ждать тебя здесь…

— Нет, — качаю головой и потираю плечо, ноющее от грубого захвата. — Я соберусь в дорогу и сама покину дом на рассвете. Никто не заметит. Вы будете ждать меня на улице.

Он хочет возразить, но затем снова выдыхает и отвечает:

— Хорошо, женщина. Но если ты не придешь… все кары пустыни падут на твою голову. И твою семью.

— Приду.

Еще несколько мгновений мужчины стоят без движения, а затем исчезают. Будто их и не было. Будто мне приснился еще один сон. Но боль в плече говорит об обратном…

…Надира просыпается быстро. Вскакивает и оглядывается вокруг, пытаясь понять, что происходит. В свете масляной лампы быстро различает мой наряд и удивляется.

— Госпожа!

— Тише! — я невольно повторяю жест одного из детей пустыни, прикрывая ей рот рукой. Не хватало еще перебудить весь дом. — Мне нужно уйти…

Быстро пересказываю ей произошедшее и наблюдаю, как глаза служанки медленно округляются.

— Да вы не в себе! — шипит она, убирая мою ладонь. — Аттабей сначала убьет меня, а потом вырежет все племя детей пустыни, когда вернется!

— Не вырежет, кади — его друг.

— Что-то я сомневаюсь, что их дружба заходит столь далеко…

— Надира!

Она вздыхает и качает головой с молчаливым укором.

— Расскажи все матери и Али, а пока отнеси это страже, — протягиваю ей кувшин с водой. — Скажи, что госпожа благодарит их за службу.

— Что там? — служанка заглядывает в сосуд и подозрительно принюхивается.

— Они всего лишь немного заснут. И в саду лежит один из воинов, его оглушили. Я уже проверила, отделается шишкой на затылке. Для него мазь, — ставлю рядом с кувшином глиняный горшочек.

— Вам обязательно уходить? — обреченно спрашивает Надира, смиряясь.

— Пустыня зовет меня…

— Как в прошлый раз?

Она никогда не упускает возможности уколоть кого-то, возможно, именно поэтому так и не вышла замуж до сих пор. Качаю головой, не собираясь отвечать. Кто знает, как распоряжается Небо нашей судьбой. Может статься, что мое обещание, данное у постели раненного мужа, отразилось именно так. Вылечила одного — спаси другого.

— Ехать неизвестно куда, неизвестно с кем… Неужели, вы ни капли не боитесь? — продолжает тихо возмущаться служанка, одеваясь. Небо за окном уже светлеет, скоро рассвет, нужно поторопиться.

— Конечно, боюсь, — открываю сундучок с лекарствами и достаю оттуда одну из склянок. Рассматриваю содержимое в свете лампы. Прозрачная желтоватая жидкость. — Поэтому готовиться нужно ко всему…

Пузырек ложится на ковер. Противоядие к самому сильному и быстродействующему яду из тех, что у меня есть. Если что-то пойдет не так, как ожидается, я не стану терпеть и мучиться. Или позорить своего мужа…

…Женщина. Она покинула дом на рассвете, как и обещала. И Захир поднял ее в седло. Усадил перед собой. Сундук с лекарствами забрал Саид. А остальные окружили их плотным кольцом. И отряд помчался по непривычным улицам города, еще пустым, освещенным первыми утренними лучами солнца.

Молчал сын кади. Отгонял прочь сомнения, что терзали его с прошлого вечера. Как не вовремя умер лекарь! Все было бы много проще, согласись он поехать с ними. Захир понимал, чем грозит похищение жены аттабея. Но жизнь отца ценил много выше своей. И надеялся. Отчаянно надеялся, что она сможет помочь кади. Что он снова станет во главе народа пустыни и поведет его по барханам.

Странно, что никто из соратников не стал его отговаривать. Даже Саид… Самый старший и мудрый из них. Давно выполнявший волю кади и не раз встречавшийся с его названным другом. Он не возражал. А после ночной встречи лишь улыбался, поглаживая короткую бороду. В глазах его пряталось неясное лукавство, и Захиру не хватало смелости спросить, о чем думает старший друг. Да и есть ли разница, если все уже свершилось и теперь перед ними лишь вечная пустыня?..

…Желтый песок простирается до самого горизонта. Небо накрывает его синим куполом. Солнце давит на плечи и голову даже сквозь одежду. И вода — единственное спасение от жары. Самая большая драгоценность в пустыне.

Я никогда не думала, что