мной служил не один десяток этих самых Кимов. — Но он не приехал… Не смог бросить трудовую вахту…

— Хотите, провожу вас в медпункт? — почти с улыбкой предложил полицейский — не иначе, тоже вспомнил свое армейское прошлое.

— Нет, благодарю, — кое-как выпрямился я. Не хватало еще попасть в руки местных коновалов — и отвечать на их заковыристые вопросы! Это же не худо-бедно расположенный ко мне «Весельчак» будет — здесь меня быстро выведут на чистую воду! — Все уже прошло, — заверил я собеседника. — Поеду домой, как вы и сказали…

Ну а что мне еще оставалось делать?

12. Работа над ошибками

Итак, мой хваленый план «Б» с треском провалился, едва не похоронив под собой и меня самого. Как минимум, это требовало осмысления.

Сейчас, постфактум, допущенный просчет стал очевиден: наивно было полагать, что при существующем уровне контроля над населением — те же сукпак комёль, проверки личных телефонов и все такое — гражданам возьмут и позволят свободно разъезжать по стране. Тем более — посещать приграничные области. Впрочем, из скупых реплик кассирши с определенной долей вероятности вытекало, что для обычных дальних поездок, даже и не в столь режимные районы, разрешение тоже требуется — просто не «с подтвержденным номером» или не «с синей полосой», а какое-то иное.

По-хорошему, я просто обязан был предположить нечто подобное — но почему-то не сделал этого.

Почему же? Найти ответ на данный вопрос виделось мне сейчас самым главным. Ни загадка «форточек» в будущее — скорее полезных, чем опасных — ни даже раскрытие каких-то местных реалий ни в какое сравнение с ним не шли. Пойму себя — потом разберусь и со всем остальным. Запутаюсь в самом себе — все одно пропаду…

Дело ведь не сводилось только к авантюрному утреннему набегу на вокзальные кассы. Тот стал лишь вишенкой на трехслойном торте допущенных мной непростительных ошибок. Взять хотя бы мое поведение в ходе сукпак комёль! Добрейшая тетушка Мин совершенно права: ночная ситуация ничуть не располагала лезть в бутылку — но я все же попытался. Причем, уже после того, как сообразил, что проверка плановая и прежний Чон был о ней предупрежден.

А, например, ранее, в участке, я зачем-то назвал полицейскому номер того грузовика — продемонстрировав зоркий глаз и завидную память, но не сумев при этом ответить на вопрос о марке автомобиля. Кое-как потом все же отбрехался, но это не оправдание!

В чем же причина? Стресс? Так он мне не в новинку!

Тогда в чем⁈

Хорошенько поразмыслить над этим я решил, пройдясь пешочком вдоль магистральной улицы — благо потеплело, а налетевший ветерок подразогнал едкий дым. Можно было бы, конечно, поспешить прямиком домой и заняться самокопанием уже там, но сама идея о возвращении в квартиру — увы, похоже, неизбежном — тяжко меня угнетала. Вот, кстати, еще один скверный симптомчик: в «прошлой жизни» от подобного рода факторов я без труда абстрагировался! С другой стороны, едва ли это сейчас могло на что-то существенно повлиять, а думалось мне на ногах всегда неплохо — так почему бы не пойти себе навстречу?

Рассудив так, я вышел из троллейбуса почти сразу после моста через Тэдонган и неспешно побрел по тротуару в направлении дома…

— Ваши документы, товарищ! — вырвал меня из пучины раздумий резкий окрик.

Я вскинул голову: на тротуаре передо мной стоял полицейский.

Что, блин, такое опять? Ничего же не сделал! Я настолько подозрительно выгляжу? Хотя, наверное, так и есть: бреду тут один, погруженный в себя… Не иначе, недоброе что-то замышляю!

Впрочем, за пешие прогулки в одиночестве и задумчивый вид пока вроде как не арестовывают даже здесь. Так что даже не будем считать это очередным моим проколом — тем более, что в причинах предыдущих я, кажется, почти разобрался…

— Вот, пожалуйста, — с учтивым поклоном подал я стражу порядка удостоверение личности — сразу вместе со справкой доктора У, все равно ведь до нее дойдет черед. — Врач рекомендовал мне прогулки на свежем воздухе, — пояснил тут же — упреждая незаданный вопрос. — Шел, вот, размышлял о глубоком смысле грядущего празднования Дня Солнца — и о большой ответственности, с этим связанной, — с положенным теме пылом выдал контрольным выстрелом еще одну уже сработавшую однажды отмазку.

На пару секунд полицейский замер — кажется, я таки перестарался и малость его перегрузил. Но затем патрульный все же взял себя в руки и внимательно просмотрел мои документы. Явно собрался о чем-то спросить, да, как видно, осознал, что на этот вопрос я уже ответил. И на следующий — тоже…

— Э… — протянул он неопределенно — и, вернув мне удостоверение со справкой, молодцевато козырнул: — Всего хорошего, товарищ Чон!

— И вам, товарищ лейтенант! — погоны у него на плечах были точно такими же, как и у полицейского, опрашивавшего меня в участке, так что промахнуться со званием я не опасался.

На этом мы со стражем порядка благополучно и разошлись — каждый двинулся своей дорогой. И что касается моей, она как раз близилась к финишу: впереди уже виднелась троллейбусная остановка у дома с магазинчиком, куда вчера мы заходили с Паком. Но две-три минуты идти до нее еще оставалось — как раз достаточно времени, чтобы подвести итоги умствований.

Итак, по всему выходило, что виной моих нынешних бед стало сочетание двух факторов.

Первый из них — для ясности назовем ее внутренним: совершенно очевидно, что я уже не совсем тот, что прежде. Нет, накопленный опыт и былые аналитические навыки никуда от меня не делись, но появились совершенно не свойственные мне раньше порывистость, эмоциональность, понизилась критичность к сделанным выводам. Причиной тому, видимо, более молодое тело и вырабатываемые им гормоны, которыми я с непривычки, скажем так, захлебываюсь. Плюс, возможно, есть какая-то разница между работой организма азиата и таковой у европейца — соответственно, какие-то внутренние сигналы я могу на первых порах неверно интерпретировать, а какие-то — вовсе не заметить.

Да, это создает и еще будет создавать сложности —