Когда они дошли до кованых ворот в увитой плющом каменной стене, Камерон остановился и огляделся по сторонам. В прошлый раз он их не заметил. За стеной притаилась высокая живая изгородь причудливой формы. Так, очень интересно.

– Надо же, неужели это лабиринт?

– Именно, – оглянувшись, подтвердила Джулия.

– Невероятно, – потрясенно воскликнул Камерон, – у тебя в детстве был настоящий лабиринт на заднем дворе!

Джулия оглянулась через плечо и заметила, что четверка адвокатов остановилась и ждет их.

– И что теперь? – поинтересовался Гарольд Грир.

– Господа, мы задержим вас всего на минутку, – улыбнулся Камерон.

– Да, это лабиринт, – повторила Джулия, удивленно глядя на мужа.

Подойдя к воротам, Камерон заглянул внутрь.

– Потрясающе, а в центре лабиринта что-нибудь есть?

Джулия вздохнула:

– Шахматная доска, где каждая фигура размером с человека.

– У тебя есть шахматная доска, где каждая фигура размером с человека, в центре лабиринта?

– Да, – осторожно признала Джулия.

– Дьюк, за забором растут обычные кусты, – заговорил Дейв Саундерс, – хватит на них пялиться, лучше займемся делом.

– Мисс Периш, вы хотите продержать нас здесь весь день? – устало выдохнул Грир.

– Извините, мы уже идем, – смущенно пробормотала Джулия.

Камерон прищурился. Если судить по ее тону и по тому, как она поглядывает на этих толстозадых джентльменов, то Джулии уже не первый раз приходится сталкиваться с подобным отношением к своему наследству.

Неоднократно сталкиваясь с такими господами по работе, Камерон привык не придавать их словам излишнего значения, тем более в тех случаях, когда речь шла о его собственных деньгах. Но Джулия выросла, беспрекословно подчиняясь этим людям и слепо повинуясь любым их решениям. Конечно, она очень сильная женщина, вот только, похоже, она даже не подозревает, что может обойтись без их одобрения. Неудивительно, что она так сильно нервничает.

– Господа, мы на минутку вас оставим, – объявил Камерон и, схватив Джулию за руку, увлек ее за собой, остановившись только тогда, когда они скрылись от глаз адвокатов.

– Что ты делаешь? – яростно прошептала Джулия.

Убедившись, что их никто не может услышать, Камерон ответил:

– Зачем ты из кожи вон лезешь, пытаясь впечатлить этих мужиков?

– Мне очень важно их мнение.

– Они работают на тебя, так что это они должны стараться тебя впечатлить, чтобы не вылететь с работы, вот только почему-то все происходит с точностью до наоборот. Может, объяснишь почему?

– Все не так просто, как тебе кажется, Камерон, – глубоко вздохнув, прошептала Джулия.

– Все очень просто, – возразил он, – эти господа ничего не решают.

– Да, – согласилась Джулия, переступая с ноги на ногу, – но они годами работали на мою семью, если они решат, что я неразумно трачу деньги…

– Это не так, – убежденно сказал Камерон.

– И ты тоже хорош, – продолжила Джулия, складывая руки на груди, похоже, она начала заводиться, – твердишь как заведенный про лабиринт и шахматы, зачем это? Лучше сосредоточься на деле.

– Поверь мне, я предельно сосредоточен на одной мысли – ты нагая бежишь по лабиринту, а я тебя преследую.

– Камерон, – краснея, возмутилась Джулия, – я пытаюсь думать о деле. Для этих людей я всегда была беззаботной малышкой, доверенной их опеке. Так что, может, мне и не нужно их разрешение, но мне очень важно их уважение.

– Уважение? – нахмурился Камерон, ему как-то раньше и в голову не приходило, что-то кто может относиться к его жене без уважения. Он почувствовал, что начинает заводиться от одной этой мысли. – Ладно, тогда я тебе скажу кое-что важное.

– Давай.

– Так, к сведению, я не каждому дам такой совет.

– Выкладывай уже, – поторопила его Джулия, топнув ногой, – а то нас уже заждались.

– Пускай подождут, – отмахнулся Камерон и, понизив голос, добавил: – Я знаком с Дейвом Саундерсом уже не один год. Мы вместе учились в колледже, а потом пару раз пересекались по работе. Ему достаточно двух бутылок, чтобы сорвать с себя одежду и танцевать на столе. А танцует он хреново, и к тому же у него неправильный прикус.

– Прекрати! – возмутилась Джулия.

– Я серьезно, в следующий раз, когда он скажет тебе какую-нибудь гадость, просто представь его танцующим на столе в семейниках. Отвратительная картина. Обещаешь?

– Надеюсь, до этого не дойдет, – выдохнула Джулия, пытаясь удержать очередной смешок.

– Я тоже надеюсь, но все же хорошенько запомни мой совет. Очень помогает.

Джулия пристально посмотрела на него, а затем порывисто обняла:

– Спасибо тебе.

– Не за что, а теперь иди и покажи им, чего ты стоишь, – велел он, кивнув в сторону адвокатов.

Еще через несколько недель после той встречи Джулия закончила подробный план проекта и переда ла его профессионалам, так что она наконец-то смогла вернуться к своим любимым утренним выпечкам. Жизнь вошла в привычную колею. Отправляясь на работу, они оставляли ребенка няне, но иногда Камерон оставался работать дома, и тогда Джулия возвращалась пораньше, отпускала няню, и они проводили тихий семейный вечер.

Но однажды, придя с работы, Джулия никого не застала дома. Так как день был очень солнечный, она решила поискать своих мужчин у бассейна.

Джейк, надежно упакованный в яркий спасжилет, восседал на руках у отца.

– Готов?

– Да-да-да-да! – радостно пропищал Джейк.

– Раз, два, три! – выкрикнул Камерон и бросил малыша в бассейн, так что его самого облила вода. Джейк весело завизжал.

Глядя на эту сцену, Джулия не удержалась и рассмеялась. Камерон промок совсем немного, но, чтобы порадовать малыша, он сделал вид, что вымок до нитки. Ее мужчины так хорошо смотрелись вместе, что Джулия почувствовала, как ее сердце начинает таять.

Ну разве можно влюбиться еще сильнее?

– Нет, – самой себе тихонько прошептала Джулия.

Внезапно ее ноги подкосились, и она упала на ближайший стул. Слезы навернулись ей на глаза, и она попробовала убедить себя, что во всем виновато излишне яркое солнце. Ну как она могла влюбиться в Камерона Дьюка?

Бог ты мой, ну разве можно быть такой дурой? Но, глядя, как Камерон играет с Джейком у бассейна, Джулия вынуждена была признать, что с таким мужчиной просто невозможно сохранить рациональность мышления.

– Глупости, – произнесла она вслух.

Это страсть, самая обыкновенная страсть, и ничего другого. А то, что Камерон умеет завести ее одним небрежным движением руки, еще не означает, что она в него влюбилась.