– Нет, – ответил Никита. – Я люблю уютные мини-отели, как правило, они частные, обслуживание на порядок выше, чем в крупных.

– Тогда задача немного упрощается. Но это дело не завтрашнего дня, пока отставим отель.

В возбуждении Никита почесал за ухом, на него свалилось столько информации, которую следовало осмыслить, что он слегка потерялся в ней. Вариант, предложенный Серафимой, предельно прост и логичен, но, как говорится: тьфу, тьфу, чтобы не сглазить.

– Отсюда следует, что у вас есть крутой враг, простите за банальность, – сказала Серафима. – Он озлоблен и, полагаю, затеял историю с ребенком тоже он, используя Яну. Сами посудите, девушка, не знающая вас, вдруг беременеет от вас, эту идею следовало подкинуть ей и помочь осуществить. Она, конечно, ничего не скажет, пока не добудем доказательства и не прижмем ее к стенке фактами.

– Одного не понимаю, как она забеременела от меня, – поднял он плечи и хмыкнул, вдобавок руками развел, обозначая крайнее недоумение.

– У меня нет ответа. Пока нет.

Пока – означает будет. С того времени как в его жизнь врезалась Яна с младенцем, Никите казалось, наступил конец света, сегодня мир начал потихоньку приобретать прежние формы. Он панибратски хлопнул адвокатессу по плечу, Серафима покачнулась, потому что дохленькая, и похвалил девушку:

– А ты молодец. С завтрашнего дня начнем.

И сыщики пусть пашут, с двух сторон копать надежней и быстрее.

7

Дело ясное, что дело темное

Наблюдая во время доклада за кислой, как перестоявшая простокваша, физиономией начальника, Тороков постепенно гас, тем не менее в конце все же выложил основные, на его взгляд, мысли:

– Но перед убийством они расспрашивали соседей, как им найти четвертую квартиру. Отсюда вопрос: зачем двум молодым, с виду положительным людям светиться, если они задумали убрать пожилую женщину? Нелогично. Второе – неувязка со временем. Соседка точно его назвала, она открыла им дверь, в это время звякнула печка, получается – двадцать пять минут девятого. Нужна минута, чтобы выяснить, как попасть в четвертую квартиру. Еще полминуты, чтобы обойти дом – он маленький – и очутиться у подъезда, кстати, я проверял. Подняться в темноте по лестнице понадобится… ну, пусть минута. Еще минуту кидаем на звонок и открывание двери. Итого получается двадцать восемь минут тридцать секунд, хорошо, пускай тридцать минут…

– А что ты тут секунды раскладываешь? – не одобрил начальник. Его одутловатое и полное лицо покраснело, брови соединились, в общем, стало всем понятно, что ему расклад неинтересен.

– Я объясняю, в чем проблема, – сказал Тороков. – Итак, тридцать минут девятого. А звонок дежурный принял в двадцать семь минут, то есть в это время молодые люди входили в подъезд или только вошли. Раньше они никак не могли попасть в подъезд, тем более на второй этаж, только позже. Но по телефону-автомату неизвестный сообщил адрес, что мужчина и женщина в четвертой квартире убивают пенсионерку, а они еще не дошли к ней.

– В кои-то веки свидетель сообщает об убийстве, а ты недоволен? – фыркнул начальник.

– Но таксофон стоит за углом, чтобы туда добежать, нужно потратить около минуты времени. А мы только что вычислили, что Бабакова открыла дверь подозреваемым в половине девятого.

– Да это все ерунда – твои расчеты.

– А чтобы увидеть убийство, нужно войти и подняться на этаж бесшумно, что в темноте невозможно сделать, – спокойно возразил Тороков. – Потом так же бесшумно, с мерами предосторожности, уйти с места преступления и добежать до таксофона. Где на это время? К тому же эксперт утверждает, что женщина пролежала дольше, чем нам сообщили время убийства. Пятна крови на руках успели подсохнуть, для этого недостаточно девяти-десяти минут, именно через девять минут мы прибыли на место преступления после звонка, ехать-то… полшага.

– Ай, эксперты много чего наболтают, – отмахнулся начальник, обвел свирепыми глазами группу, работавшую вчера на убийстве. – Поймали бы подозреваемых, тогда бы и рассуждали – они убили или не они.

Обычно Тороков не плюет против ветра, однако в каждом живет бунтарь, пусть плохонький и маленький, но изредка он берет верх, демонстрируя непоколебимость. Впрочем, есть еще и логика, которая придает уверенности.

– Последнее, что лично меня очень настораживает… – упорствовал Тороков. – Когда мы приехали в отдел, снова позвонили и сообщили имена и фамилии убийц, а также, в какой гостинице они остановились. Не подозрительно ли? Откуда такая осведомленность? Будто звонивший знал, что эти двое приедут убивать несчастную пенсионерку. Если действительно он был в курсе их планов, то почему не упредил убийство?

Начальник не внял гласу разума, стукнул ладонью по столу и огласил рычанием кабинет:

– Если они такие пушистые, почему бежали? Кстати, лихо это сделали: через окно – и забрались на крышу.

– А к нам попадать нет желания ни у кого, – заверил Тороков. – Я, увидев свежий труп, потом милицию у дома, которую не успел вызвать, тоже кинулся бы бежать. На всякий случай.

– Так, что по мотивам?

– Есть один, но неубедительный. Бабакова имела две драгоценности – браслет и брошь, данных украшений в квартире не обнаружено.

– Почему мотив неубедительный?

– Потому что преступники, коль явились за ними, должны были искать драгоценности, а в трех комнатах ничего не тронуто. Время поискать до нашего приезда у них было, пусть несколько минут, но было…

– Что соседи говорят об убитой?

– Положительные отзывы, жила тихо, никому не мешала, в общем, они понятия не имеют, за что ее…

– Короче, ищите этих двоих. Вы их упустили четыре раза, четыре! – Начальник начал загибать пальцы, наглядно демонстрируя, какие у него работают безмозглые и ленивые люди. – В квартире убитой, во время побега по крышам, в гостинице и на вокзале.

– Да не было их на вокзале, – вставил опер Ивченко, до сих пор скромно молчавший. – Не брали они билетов, значит, поездом не уехали.

– Молчать, – тихо процедил начальник. – Что хотите делайте, но свою оплошность исправьте. Посмотрите базу данных, может, эти двое среди преступников затесались. Раз не уехали, то они в городе. Идите.

Тороков шел к курилке злой, как джинн, запертый в бутылке, дополнительно его раздражало ворчание лейтенантика Ивченко, шагавшего рядом:

– Чего он уперся в этих двух? Лично меня ваш расклад убедил, вместо того чтобы искать убийцу старухи, мы будем гоняться…

– В любом случае этих двух нам надо отыскать, – перебил Тороков и сдал позиции: – Кстати, не понимай мой расклад в лоб, я ведь не говорил, что убили не они. А высказал предположение, что не совпадает время убийства и анонимного звонка в отдел.

– Так и не совпадает, – обалдел Ивченко от внезапных перемен. – А раз не совпадает, то бабку завалил кто-то другой.