Он стоял позади нее. Сорель обернулась, и ее вопрос прозвучал нерешительно:

— А ты хотел… увлечься?

— Я уже говорил: ты привлекала меня еще будучи подростком.

— Я думала… ты имел в виду, когда мне стукнуло восемнадцать лет или около того.

— Я тебя шокировал. Вспомни: когда ты вступала в пубертатный возраст, я сам еще был юным. Не говоря о законной стороне дела, даже намек на сексуальные отношения между нами мог бы вовлечь обе семьи в самые страшные скандалы и осложнить им жизнь.

— Но они хотели, чтобы мы поженились. Они часто со смехом вспоминали, как я в четыре года объявила, что выйду за тебя замуж. Ты терпеть не мог, когда тебя дразнили моим женихом.

— Да, но, когда ты подросла, они прекратили. И мой, и твой отец — оба сказали мне, что, пока ты не наденешь кольцо на палец, ты неприкосновенна.

— Я не знала! Они так сказали?

— Слов они особенно не тратили, но их послание говорило совершенно недвусмысленно на тот случай, если бы я сам не догадался. — Блейз взглянул на часы и подтолкнул ее к двери. — Я неправильно припарковался, и если машину уволокли, нам придется идти пешком под дождем. Подожди, я подгоню ее поближе.

Он проделал все так быстро и ловко, что, когда Сорель уселась на переднее сиденье, на голове и на лице у него было всего несколько капель. Она достала из сумочки платок и вытерла щеки.

— Как ты не промок?

— Надевал пиджак. — Он был в рубашке с галстуком, но на заднем сиденье лежал пиджак.

— Значит, брюки промокли.

— Как ты однажды сказала, я переживу. Кстати, как твой палец?

— Прекрасно, — она помахала рукой.

Ей хотелось еще о многом спросить, но она не знала, как. К тому же они ехали по оживленной улице в час пик под дождем — не время для серьезного разговора.

Когда поток машин стал не столь плотным, он спросил:

— Когда переезжаешь на новое место?

— Еще не знаю. Сначала нужно купить кухонные принадлежности и кровать. — В квартире совсем не было мебели, хотя в гостиной стоял диван, который мог бы выручить в крайнем случае.

— Помочь? — По его взгляду Сорель поняла, что он ее дразнит, и с улыбкой ответила:

— Нет, спасибо.

— Когда будешь покупать, убедись, что кровать удобная.

— Конечно.

— И достаточно широкая для двоих.

Она намеревалась купить кровать королевских размеров, такую, какая у нее была в Австралии. Она привыкла спать на широкой кровати, даже если ее не с кем делить. Но Блейзу назло она купит узкую, односпальную, для девственницы. Может быть, пригодится для гостей.

В субботу Сорель переехала в свою квартиру. В пятницу она на два часа раньше ушла с работы, ждала доставку мебели, ей привезли кровать и туалетный столик.

Она накупила посуды, Рода дала ей кое-какую кухонную утварь. Квартира пока была пустой, и, оглядев новое жилище, Сорель стала прикидывать, каким хотела бы его видеть.

Ей не нравилось, что большой диван стоит под прямым углом к балконной двери. И она решила повернуть его лицом к дворику, однако он оказался на удивление тяжелым, и Сорель так и не смогла его сдвинуть. Стук в дверь прервал ее дизайнерский порыв.

Оставив диван, она откинула со лба мешавшие волосы и пошла открывать.

Блейз сдвинул брови.

— Что ты делаешь?

От усилий ее лицо раскраснелось, лоб лоснился от пота.

— Двигаю мебель.

Он что-то буркнул, решительно вошел и воззрился на нее.

— Где?

Сорель хорошо знала, что при таком выражении лица спорить с ним бесполезно. Показав на открытую дверь гостиной, она потрусила за ним.

— Куда ты хочешь его поставить?

Он, отвергнув ее помощь, легко передвинул диван туда, куда она указала.

— Что-нибудь еще? — спросил Блейз, выпрямляясь.

— Нет. — Помолчав, она добавила: — Спасибо.

— Когда в другой раз соберешься поднимать тяжести, бога ради, позвони мне!

— Я не хотела его поднимать.

— Все равно. Больше не передвигай мебель одна.

Она закатила глаза.

— Я только что уехала от родителей и не хочу, чтобы теперь ты командовал мной.

Блейз сменил свирепое выражение лица на кривую улыбку.

— Кстати, как здоровье мамы?

Сорель виновато улыбнулась и умиротворенно заметила:

— Мне не придется переезжать обратно.

Он оценивающе оглядел обстановку.

— Что еще ты сделала?

— У меня пока не было времени.

— Как насчет мебели в спальне?

Сорель покраснела, вспомнив его указания о размере кровати.

— Не начинай снова диктовать мне, что делать! Я купила то, что считаю нужным.

Он развеселился.

— Я всего лишь имел в виду, не надо ли там что-нибудь двигать.

Вот черт.

— Нет, грузчики все поставили на место.

— Ты мне не покажешь? — В глазах зажегся недобрый юмор.

— Нет.

Юмор превратился в тигриную улыбку.

— Ладно. Всему свое время.

— Что-то ты распетушился.

Он не ответил, только дернул черной бровью; знакомая мимика сводила ее с ума.

— У тебя есть то, что нужно для кофе? Я бы сварил, после того как постригу газон.

— Ты не должен косить газон! Я же тебе говорила! — Но кофе она ему должна — за помощь с диваном.

Блейз все-таки вытащил из сарая газонокосилку и, быстро закончив работу, опять показался в дверях.

Пройдя за ней на кухню, он наблюдал, как Сорель ставит чайник, достает чашки. Такое бывало и раньше тысячу раз, но никогда еще он так не нервировал ее, как сегодня. Может быть, из-за того, что его массивная фигура заполняла все пространство крохотной кухни.

Она просыпала сахар, пришлось вытирать тряпкой. Вскипел чайник, и Блейз разлил по чашкам кипяток.

— Не посидеть ли нам во дворе? — предложил он.

Он вынес чашки во дворик, где в одном конце стояла узкая лавка, обращенная к свежепостриженному газону и кустам, отгораживающим сад от соседей. Запах травы мешался с ароматом кофе и создавал настроение уюта и комфорта.

Некоторое время они в молчании пили кофе, глядя на пчел, кружащихся над пурпурной вербеной, которая росла возле ограды. Блейз сидел, опершись локтями о колени, держа чашку обеими руками. Вопрос его прозвучал неожиданно:

— Итак, что ты собираешься делать с Крегом?