меня такой, я бы, наверное, и не женился. Вставай, народ! Москва нас ждет! – Антон пошел к умывальнику.

Остальные принялись нехотя просыпаться.

– Сколько время? – потягиваясь, спросила Маришка.

– Щас, на своих "ролексах" посмотрю и скажу, – хихикнул Антон.

– Господи, какие же неудобные эти матрасы! – Мотель Авеню с трудом встала и погладила за ухом подбежавшую к ней Лапку.

– Извините, тут вам не Багамы, – продолжал язвить Антон.

– У тебя похмелье? – обиделась Маришка. – Че прицепился ко мне?

– Это я может так клеюсь к тебе, работает?

– Ой, да пошел ты…

– Судя по солнцу, – прервал тиранию Грязный Дик. – Сейчас примерно шесть часов. – Он оглядел ангар и улыбнулся. – Чует мое грязное сердце, что вон там запасы сухпайков. Предлагаю развести костер, пожрать и валить нахрен из этой дыры.

– Вот вы с Маришкой и займитесь этим, – Василий, нажал кнопку открывания дверей ангара, предварительно осмотревшись через окно. – А мы с Тохой и Сёмой отлучимся за топливом для ЗИЛа.

– Ты предлагаешь мне остаться наедине с ним? – скривив лицо, Мотель-Авеню кинула взгляд на Дика.

– Он нормальный мужик, – твердо сказал водила. – Если предстоит бежать, зажав в руках канистры, ты на своих каблуках ногу быстрее сломаешь, я вчера это заметил. Так что оставайся здесь.

– Ладно, – надув губы, Маришка увидела подмигивание Дика и невесело улыбнулась. – Давайте только быстрее.

– До темноты успеем. Если увидите что подозрительное – жмите, – Василий указал на красную кнопку сбоку от железной двери. – И да, – пропустив вперед Антона и Сёму, Василий остановился. – Дик прав. Но там, по мимо сухпайков, вы еще найдете АКМ и ящики с боеприпасами. Удачи.

Под удивленный взгляд блондинки, троица направилась в город.

Костер приятно затрещал. Установив над ним треногу, Грязный Дик принял из рук Маришки котелок, наполненный водой и подвесил над костром.

– Ухх, кофейку со сливками щас как навернем!

– Я бы никогда в жизни эту гадость не ела, но сейчас – это самое вкусное, что я когда-либо пробовала! – доев хлебцы с плавленным сыром, Маришка с улыбкой ребенка, которого балуют мороженым, уплетала тушенку, орудуя пластиковой вилкой.

– Вот теперь я вижу, что ты живой человек, – ухмыльнувшись, заметил Дик.

– А то! – чуть не поперхнувшись, девчонка расхохоталась. – Без этого телефона и всех этих соцсетей, я как будто переродилась.

– Ну слава те господи…

– А вот эти оружия, – Маришка махнула за спину. – Вы умеете с ним управляться? Научите?

– Да хрен ли там уметь. Патроны насувал, рожок вставил, затвор дернул и пали куда хочешь.

– Я вот, если честно, ничего не поняла…

– Да куда тебе, – Дик, хрустя костями, встал с матраса, который они перетащили к костру, чтобы не сидеть на бетонном полу. – Пошли, балда. Покажу.

– А вам приходилось убивать?

– Нет, – голос Дика помрачнел. – Но мне приходилось терять близких людей.

– Слышь, может где бухлишка цепанем, а? – Антон весь вспотел – солнце сегодня палило нещадно. – Два часа уже тут бродим. В ангаре хоть прохладно было, у меня щас мозги сварятся, ей-богу.

– Гыэхххк…

– Ага, – Антон подтолкнул Семёна. – А ты их сожрать хотел, когда трава закончится, да?

– Много ее у вас еще? – спросил Василий, ища глазами заправку.

– Да до Москвы хватит.

– А ты не думал, как вас там встретят?

– В смысле? – Антон остановился, но скорее для того, чтобы отдышаться, а не чтобы выяснять отношения.

– Ну, пьяница и зомбак. Вряд ли вас солдаты встретят с распростертыми объятиями.

– А ты откуда знаешь, что нас солдаты должны встретить? – Антон уже начинал сердиться. – Нет, ты погоди. Ты там бывал что ль? В Москве этой?

– Ну, может и бывал…

– А че ж… погоди… – похмелье и жара не давали Антону переварить сказанное Василием.

– Отлично, – водила облегченно выдохнул. – Гляди, – он указал на маленькое желто-синее здание заправки. – Там твое бухлишко.

– О, господи, да-а! – Антон сорвался с места и радостный побежал к дверям магазина.

Василий, решив, что сначала нужно напиться воды, прежде чем тащить канистры, вошел следом.

– Водяры жалко нет, – Антон уже откупорил бутылку пива и сделал большой глоток. – М-да-а… Хотя лучше теплое пиво, чем теплая водка… это уже совсем кощунство.

Водила открыл неработающий холодильник и, достав бутылку воды, двумя глотками осушил наполовину.

– Стоп, – Антон громко отрыгнул. – Оп-па. А где Сёма?

Василий глянул через плечо и увидел, как Семён, стоя возле бензоколонки, закуривает самокрутку.

– Твою мать, идиот!!!

Мужчины выбежали на улицу.

– Потуши! Потуши!

Испуганный Сёма выкинул зажженный "косяк". Прямо в разлитую лужу бензина.

Остальное произошло за долю мгновения. Василий подхватил неодупляющего Сёму, и вся троица со всех ног ринулась подальше от бензоколонки.

Раздался взрыв.

Какое-то время они лежали неподвижно, прикрыв голову руками от разлетающихся осколков.

– Все живы? – подал голос Василий.

– Сука, я, походу опять протрезвел…

– Хыыыхье…

– Сёма, мать твою, какого хрена? – Антон поднялся с колен и замер. – Ребят, кажется у нас большие проблемы. Вась, ты же не брал с собой оружие?

– Нет, а что такое? – Василий, отряхиваясь встал и непонимающе уставился на застывшего Антона.

Он дрожащей рукой указал куда-то за спину Василия.

Мужчина обернулся и замер.

Со всех сторон: из ближайших домов, заброшенных гаражей и из леса к ним бежала толпа обезумевших тварей.

Маришка, сидя у костра с автоматом в обнимку, рыдала. Рядом скулила Лапка.

– Ну хватит тебе, карамелька, – Грязный Дик, глядя на нее, сам еле сдерживал слезы. Возле его ног тоже лежал заряженный автомат. – Хочешь, покажу тебе еще раз как разбирать-собирать АКМ?

– Лапку жалко… я даже и не думала, что все так вышло. Я просто… – Мотель-Авеню утерла слезы рукавом. – Я, конечно, не теряла в один день столько близких людей, как и вы, но и сама за свою жизнь натерпелась кучу дерьма.

– Ого, – удивился Дик. – У нашей малышки прорезался голос, – старик хотел как-то развеселить девчонку, но Маришка разрыдалась пуще прежнего.

– Все эти телефоны… эта популярность, чтоб она… Вы думаете, я всю жизнь была такой?

– Я понятия не имею, – пожал плечами Дик. – Расскажешь?

– Да, – Маришка закивала. – Я хочу рассказать.

– Я весь внимание, – старик достал сигарету и закурил. – Только, пожалуйста, убери автомат.

Маришка послушно убрала АКМ и взяла на руки Лапку, которая тут же принялась нализывать девочке пальцы, словно хотела успокоить беднягу.

– Я сбежала от родителей, когда мне было шестнадцать… можно сигарету?

Дик улыбнулся и протянул девочке мятую пачку.

Закурив, Маришка продолжила.

– Это возраст, когда ты хочешь доказать всем, что ты чего-то стоишь. Особенно родителям, которые в тебя не верят. Мать постоянно ругалась, говорила, что я ничего не добьюсь, отцу вообще было не до моего воспитания – ему