Зрители разбегались во все стороны, отчаянно пытаясь выбраться, но слоновьи туши катились по рядам, погребая под собой ещё многие тысячи зевак.

Арена погрузилась в хаос. Люди вопили и метались, под весом слонов проваливались всё новые трибуны, и под лавиной обломков оставались сотня за сотней граждан столицы.

Дариус стоял один на поле боя и поражался своей силе. Он почувствовал, что мир наконец-то принадлежал ему.

Стара впивалась каблуками лошади в рёбра, пришпоривала её и заставляла скакать всё быстрее и быстрее, рассекая Великую Пустошь, твёрдо намерившаяся не останавливаться до самого конца пустыни, до тех пор, пока она на найдёт Риса на другом конце мира. Она знала, что он был где-то там, за горизонтом, за пустыней и морем, и вместе с Торгрином искал Гувейна. Она понимала, что шансы найти его очень призрачными, что она, вероятно, умрёт в Пустоши, но ей было всё равно. Каким бы отчаянным ни был её план, сейчас ей было радостней и дышалось свободней, чем за все последние месяцы. Она без всяких сожалений покинула Перевал и наслаждалась вновь обретённой свободой и быстрой ездой. Наконец-то она следовала велениям собственного сердца.

Каждая секунда, проведённая в удушливой безопасности Перевала, была для неё адом. Ей не нужна была безопасность, ей нужен был Рис. Никакие препятствия не могли встать между ней и мужчиной, которого она любила больше жизни. Стара наконец-то поняла, что любовь была ценнее всего на свете – ценнее золота и бриллиантов, удовольствий и безопасности, любых благ. Только любовь и свобода идти за своей любовью имели значение. И сейчас у неё было и то, и другое.

Погибнет ли она в этой Пустыне или где-то в море – неважно. Главное, что она останется верна своим желаниям.

Лошадь неслась галопом и круп её был мокрым от пота. Кожа Стары жгла после проезда сквозь Песчаную Стену, губы её пересохли, в горле першило, и голова раскалилась от солнца, потому что тюрбан давным-давно слетел и потерялся в песках. Она не остановилась, чтобы подобрать его, понимая, что даже после минутной остановки продолжить путь будет крайне сложно. Лошадь под ней тоже хрипела и задыхалась, и Стара не знала, сколько они так ещё протянут. Каким-то образом, животное будто понимало всю важность и срочность её миссии, и само, без уговоров, скакало вперёд.

Лошадь всё неслась и неслась, а Стара направляла её по примерному маршруту, описанному Физе, повторяя его в голове, как мантру: после Песчаной стены направляйтесь на север, скачите к Северной Звезде, которая светит и днём, и ночью. Если выживите, достигнете каналов. Там, в заливе, вы найдёте лодку, оставленную специально на случай побега, спрятанную в ивовых ветвях на берегу. Если, конечно, эти ивы ещё там. Ваш путь будет длинным и трудным, и вряд ли вы его преодолеете.

Сидя в седле, Стара время от времени поднимала голову и искала в небе Северную Звезду, зная, что она была где-то над ней. Лёгкие облака то набегали, но растворялись, и сложно было понять, следуют ли они верному курсу. Иногда Стара машинально тянулась к бурдюку с водой, но потом вспоминала, что он давно уже опустел и высох. У неё ни осталось ни капли.

Стара продолжала скакать, спина её ныла, ноги затекли, голова опустилась на грудь, потому что держать её прямо уже не было сил. Она чувствовала, что её одолевает дремота, и в любой момент она рискует свалиться с лошади. Тогда всё будет кончено. Рис, – сказала она шёпотом, – я люблю тебя.

В какой-то момент Стар подумала, что не может больше продолжать, и уверилась в том, что смерть настигнет её прямо здесь. Однако, лошадь вдруг замедлила ход, и ей пришлось открыть глаза. Она почувствовала, что они поднимаются на какой-то холм, прищурившись, посмотрела вперёд и тряхнула головой, не зная, верить ли своим глазам. Ей не мерещилось. Сердце Стары радостно подпрыгнуло в груди, когда в лучах заката она явственно увидела блестящую водную гладь. Маленькие речушки змеями извивались во все стороны и уходили в пустыню.

Каналы.

Это было потрясающе зрелище, и Стара была в не себя от счастья. Однообразие Великой Пустоши, которому, казалось, не было ни конца ни края, наконец-то осталось позади.

Сотни ручейков и речек стекались в пруд на краю Пустоши, вокруг которого, как и говорил Физе, росли ивы, спускавшие свои ветви к самой воде. Сердце Стары забилось чаще: там была вода, а значит, и путь в реки, в море. Перед ней была дорога к Рису и к свободе.

Старе даже не пришлось подгонять лошадь – та сама помчалась к пруду, лихо спустившись по склону с другой стороны и остановившись только у кромки воды. Хоть солнце уже и садилось, оказаться в тени всё равно было очень приятно. Стара спустилась с лошади, позволив ей спокойно лакать воду, и сама опустилась рядом на четвереньки, чтобы напиться.

Она глотала воду огромными глотками, переводила дух, поливала прохладной водой лицо, шею и волосы, смывала с себя пустынную пыль. На секунду она присела, слишком усталая, чтобы пошевелиться, и заслушалась шорохом ивовых ветвей, колыхаемых озёрным бризом.

Наконец, лошадь наклонилась к ней и лизнула в лицо, призывая вставать.

Стара немного пришла в себя, поднялась и стала всматриваться в воду под ивами в поисках спрятанной лодки. Прищурившись, она разглядела что-то тёмное в зарослях, поспешила туда и раздвинула ветки.

К её восторгу, там на воде, привязанная к стволу, покачивалась маленькая лодка. Места в ней было достаточно для одного человека и одного маленького паруса. Лодка была надёжно скрыта в ветвях, и Стара благодарила Бога, что никто не нашёл её раньше, потому что без неё она бы точно погибла.

Стара собралась было залезть внутрь и оттолкнуться, но вспомнила о лошади. Она обернулась, подошла к ней, погладила по морде и заглянула в глаза. Лошадь мотнула головой, будто показывая, что хочет сопровождать хозяйку в лодке, но та покачала головой.

"Это путешествие для меня одной, дружище".

Лошадь тихонько заржала.

"Я никогда не смогу тебя отблагодарить", – сказала ей Стара. "Ты теперь свободна. Скачи в пустыню, найди себе новый дом, не подчиняйся людям. Беги!"

Лошадь наклонилась и лизнула Стару в лицо, а та поцеловала её в лоб. Затем лошадь развернулась и ускакала, не оглядываясь.

Стара запрыгнула в лодку. Она достала свой маленький серебряный кинжал, которые носила ещё с Кольца, и быстрым решительным движением перерезала верёвку.

Течение подхватило её судно, она подняла парус и набирая скорость направилась к расширяющемуся руслу реки, к заходящему солнцу, в открытое море. Она молилась о том, чтобы где-то там её ждал Рис.

Гвендолин в сопровождении Стеффена и Крона шла по бесконечным галереям замка в поисках Аргона. Ей не терпелось найти с той секунды, как она вышла из башни, после того как Эдольф рассказал ей то, что знает. Она решила отыскать Аргона перед тем, как идти с отчётом к Королю, потому что ей отчаянно был нужен ответ. В конце концов, Эльдоф заявил, что конец Перевала близок и ничто не могло его остановить. Гвен сердцем чувствовала, что единственным, кто мог по-настоящему её понять и у кого мог быть способ предотвратить катастрофу, был Аргон.