как в юности они с друзьями решили пойти наловить рыбы, а после вернуться и как следует подразнить тетю Вангу. Сели они в машину, а когда собрались ехать, на автомобиль упал огромный старый тополь. Окликнув людей из проезжавшего мимо автомобиля, друзья с посторонней помощью еле выбрались из ловушки и, как и планировали, отправились к тете Ванге.

Она встретила их, стоя у ворот и хохоча:

– Видели, как вас святой Пантелеймон [124] наказал за то, что вы в его день рыбу ловить пошли и задумали недоброе? Видели?

Потом кто-то сказал ребятам, что придавленная деревом машина стояла на месте, где прежде располагалась церковь святого Пантелеймона.

«Я тогда работал в Министерстве здравоохранения Болгарии, – рассказывал журналистам профессор Иван Попвасилев. – Как-то ко мне подошел министр Петар Коларов.

– Послушай, мы хотим выяснить, что это за чудо такое – Ванга. Ты не согласишься сходить к ней, а потом рассказать нам, что да как?»

Профессор обрадовался – ему и самому было очень любопытно. Но в ту пору было легче на луну попасть, чем к Ванге.

«Я ждал день, два, три, десять. Картина, которую я наблюдал, надо сказать, была просто безобразная. Люди ждут, плавятся на жаре, а Ванга выходит из дома и начинает демонстративно подметать двор.

Обратил внимание на стоявшую рядом, совершенно измученную женщину, которая – было очень жарко – вылила себе на голову бутылку воды. День на третий Ванга вдруг обращается к этой женщине:

«Эй, ты, черт тебя возьми! Ты зачем сюда пришла? Чтобы узнать, как тебя твой муж… будет?»

А я краем уха слышал, как эта несчастная рассказывала, что муж ее бьет и пьет по-черному».

Интересно, что грубость свою Ванга объясняла так: «Иногда я бываю очень нервной, и каждый раз, когда меня видят в таком состоянии, многие делают вывод, что я плохой человек. А я не могу объяснить каждому, что я на самом деле переживаю за всех людей, но голоса свыше призывают меня проявлять строгость, чтобы объяснить людям, что они ведут ту жизнь, которую заслужили. Если же хотят другой жизни, не хотят плакать и страдать, значит должны потрудиться».

Короче, простояв три дня, помощи и утешения, как вы понимаете, женщина та так и не получила. Или пришел к тете Ванге учитель: у его единственного ребенка были проблемы, связанные с неврологией. Так Ванга учителя отправила к профессору Шипковенски [125]. У нас в Болгарии только иностранцы не знали, что Никола – один из лучших неврологов. Вот вам и предсказания, вот вам и прорицательница».

Из интервью с болгарским исполнителем Владимиром Стояновым:

«У Ванги было много врагов. Даже профессора и часть интеллигенции были настроены негативно. Завидовали, что ей уделяют внимание, а им – нет».

А еще были недовольные соседи, которых возмущали толпы народа и скапливающийся возле их калиток мусор, завистливые приятельницы, которым не давал покоя успех и заработки Ванги, озлобленные стражи правопорядка и многие другие.

Интересна история, связанная с именем болгарского профессора, психиатра Николы Шипковенски. Рассказывали, как однажды он вроде бы в шутку сказал бабушке Ванге, что после ее смерти извлечет у нее мозг, поместит этот мозг в стеклянную посуду и возьмется его исследовать. Бабушка Ванга нахмурилась, помолчала, а затем сказала, что сделать он этого не сможет.

И Николе действительно не удалось бы исполнить задуманное, потому что умер он раньше Ванги.

Близкие Вангелии уверяли: она давно видела профессора среди мертвых, но пожалела его, как жалела многих, и не стала рассказывать Николе о том, что его ожидает.

Интересна была первая встреча Вангелии Гуштеровой и профессора.

Врач-психиатр Никола Шипковенски, к тому времени уже успевший зарекомендовать себя как светило болгарской медицины, очень хотел лично встретиться с провидицей Вангой. Он, как и Наталья Петровна Бехтерева, как и многие другие, испытывал как интерес прохожего, так и интерес ученого. И так же, как многие, сомневался: не шарлатанка ли Ванга? Когда он добрался до Петрича, как он впоследствии рассказывал журналистам, в его голову пришел очень странный вопрос: что будет, если нахлобучить прорицательнице на голову металлический колпак? Сможет ли она тогда предсказывать. Идея, конечно, была забавная… Но какие только мысли не лезут в головы ученых!

И вот наконец на пороге дома появилась она.

– Ну, иди сюда ты! – закричала провидица. – И зачем же это ты хочешь напялить на меня колпак?

А дальше…

– Здесь твой отец, Кольо. Он интересуется, что ты сделал с его турецкими часами?

– Я снял с них крышку, хочу заменить ее.

– Почему, спрашивает твой отец, ты совершенно не ухаживаешь за его могилой? Она же вся бурьяном поросла.

Что творилось после этой встречи с профессором, знал только сам Шипковенски. Пройдет время и, вспоминая ту свою встречу с Вангой, Никола скажет:

– Безусловно, есть еще неизученные наукой свойства человеческой психики.

Невестка Ванги Здравка Методиева вспоминала:

«Профессор Шипковенски был одним из тех, кто принимал участие в съемках фильма о маме Вангелии. Они вполне мирно, как мне казалось, говорили о чем-то в комнате, но в какой-то момент Ванга вышла на кухню, где сидела я. Она была в боевом настроении и с некоторым злорадством сказала:

– Ха! Я, видите ли, шарлатанка! Этот тип назвал меня шарлатанкой! Он мне заявил, что придет через полгода и скажет, сбылись ли мои прогнозы. Он бы и пришел, да не придет. Потому что (Ванга произнесла название неизлечимой болезни) его уморит. Он умрет!

И действительно, профессор умер именно от этой болезни».

Любопытную историю рассказывала о Ванге, если опять же верить журналистам, Джуна. Однажды к Джуне в гости собралась Любка – младшая сестра Ванги.

– Передай ей от меня привет, – сказала Вангелия. – И скажи, чтобы всегда помнила свои тринадцатую, шестнадцатую, девятнадцатую и двадцать первую годовщины.

Услышав адресованные ей слова, Джуна обомлела. После она рассказывала:

«Ведь мы никогда не видели с Вангой друг друга, но я очень скоро поняла, что она имела в виду.

Мне было тринадцать лет, когда мой шестилетний братишка – мы тогда жили в деревне – упал в колодец. Вокруг стояли люди. Началась паника. Я понимала, что должна что-то предпринять, кинулась в колодец, схватила ребенка, подкинула его, и стоявшие наверху брата моего поймали. После я удивлялась – и откуда у меня только силы взялись, ведь руки у меня были девичьи, слабенькие. Когда меня следом за братом вытащили из колодца, мама страшно боялась, что я наглоталась воды, что мне станет плохо, но я была в полном порядке.

Когда мне было шестнадцать лет, я возвращалась из школы и забрела в древнее строение, которое внезапно начало рушиться.