Мое сердце билось так, что казалось, его должно быть слышно даже с той стороны двери, откуда уже доносились тихие шаги на крыльце. Про меня они ничего не знают! Это хорошо, значит, они не станут меня искать! Спрятаться? В темном огромном доме бандиты (я не сомневалась, что это наемные бандиты) меня никогда не найдут. Хотя, казалось, что по едкому кислому запаху пота, который просто тек у меня по всему телу, меня обнаружили бы везде. Но это, наверное, казалось. Так же, как и то, что мое сердцебиение было слышно по всему дому. Но как же Даша? Если я спрячусь, они ее точно заберут, в доме нет никого, кроме меня, чтобы им помешать!

Решение пришло мгновенно. Это даже не было осознанным решением. Как со стороны, причем забавно, что я могла наблюдать себя со стороны и даже отпускать язвительные комментарии — я увидела, как мое тело совершает разворот на сто восемьдесят градусов и бросается в сторону лестницы на второй этаж. В несколько прыжков (а казалось, что и вовсе в один) я достигла площадки второго этажа. Прямо передо мной стояла очередная идиотская античная статуя, а налево и направо расходились два коридора, по сторонам которых было много дверей. Дьявол! КАКАЯ?! — лихорадило меня. Внизу уже слышались голоса в прихожей. Черт! У меня совершенно не было времени проверить все двери обоих коридоров! Они оба просматривались с верха лестничной площадки, и как только бандиты поднимутся по лестнице, а они уже были у ее основания, они меня заметят.

Я закрыла глаза и взмолилась: «Господи, ПОЖАЛУЙСТА, какая дверь?!» Я никогда не могла отличить своей мысли от голоса интуиции. Но когда через секунду я открыла глаза, ноги сами повели меня в левый коридор.

Первая распахнутая мной дверь оказалась в ванную. «Закрой ее обратно, — подсказал голос в моей голове. — Возможно, бандиты тоже не знают, в какой именно комнате спит ребенок? Тогда им придется точно так же потерять время, открывая все двери подряд». Хотя, скорее всего, бандиты отлично знали расположение комнат, по крайней мере, нанимая их, им в точности объяснили, что в доме будет лишь спящий ребенок и его няня, и почему я надеюсь, что при такой осведомленности им не сказали и точных комнат? Вторая дверь тоже оказалась выстрелом мимо цели. Пустая спальня. Закрыла. Прыгнув, распахнула третью дверь, и (о чудо!) при свете маленького ночника увидела детскую кровать и в ней девочку!

Как дикий ниндзя, я в один прыжок оказалась у кровати. Ребенок мирно спал на боку, волосики растрепаны, щека примята, рука крепко обвивает плюшевого зайца, о котором вчера рассказывал Макс. Вчера! Меня потрясло, что вчера ушло в такое далекое прошлое: казалось, нас с ним разделяют годы. Времени отдирать девочку от зайца не было. Зажав одной рукой рот ребенка, второй я обхватила ее за спину и прижала к себе. Главное — зажать рот достаточно плотно, чтобы девочка не могла издать ни звука, потому что успокаивать ее и объяснять, что не надо орать, не было ни секунды. На меня в ужасе уставились два, почти Максовских, черных глаза.

— Тс-с-с-с! — прошипела я одними губами как можно убедительнее. Округлила глаза, завращала ими, прошептала еле слышно скороговоркой: — У нас тут временная страшная сказка, которая скоро кончится, а пока от тебя требуется не мешать тете!

Ребенок моргнул и орать почему-то не попытался. Наверное, у нее шок, — подумала я. Дашины расширенные от ужаса глаза смотрели в мои, не моргая, двумя черными маслинами.

В коридоре уже слышались шаги. В моем коридоре или том, что направо? — соображала я лихорадочно, прислушиваясь к звукам. Бежать было совершенно некуда. Если в коридор, то меня непременно увидят убийцы. Собирались же они убить ни в чем не повинную домработницу? Значит, окажись на ее месте я, избавятся и от меня, не задумываясь. А может, и не отличат меня от нее? В темноте-то? Да и знают ли они вообще, как она должна выглядеть? Или у них просто задание: тетку убить, ребенка забрать? Тогда чем я не тетка? Ну худая, конечно, и моложе, но будут ли они вникать в такие мелочи? Нет! В коридор мне решительно не хотелось. Оглянулась, где бы спрятаться. Дьявол, я бы убивала этих дизайнеров! В комнате, как и по всему дому, царил модный минимализм. И это, блин, детская?! Даже на первый взгляд было понятно, — спрятаться в такой комнате абсолютно некуда. Выбраться через окно? Еще один прыжок — и надежда моментально меня покинула. Окно выходило на глухую вертикальную стену. Никаких пристроек, карнизов или террас. Или сигать, как есть, с ребенком на руках минимум с четырехметровой высоты, или можно об этом забыть. Сигать не хотелось. Жить хотелось как никогда! Даже если бы я и приземлилась живой — вероятность, что при такой посадке у меня окажутся не переломаны ноги и руки, была почти нулевая, а значит, бандиты благополучно выйдут из дома на звук моего падения и грохнут меня прямо на ухоженном красивом газончике.

Я взмолилась опять, вложив в это все свои силы: ГОСПОДИ! ПОЖАЛУЙСТА! КАК МНЕ ОТСЮДА ТЕПЕРЬ ВЫБРАТЬСЯ?! И опять решение пришло само. Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. И (о везение!) оказалось, что бандиты пошли все-таки в правый коридор. Судя по всему, они так же, как и я, не знали точного расположения комнат: они крались на цыпочках и открывали все двери подряд. Подождав, пока они окажутся в наиболее удаленной от лестницы точке коридора, но при этом еще не успеют повернуться ко мне, я проверила, насколько плотно моя рука закрывала Дашин рот, и, убедившись, что та не может издать ни звука, замирая от ужаса, шагнула в коридор. Между мной и спасительной лестницей вниз было около пяти метров. Бандиты же находились в самом конце противоположного коридора, и им до лестницы было в два раза дальше. Расчет был прост: тупо бежать! Бегала я всегда быстро, еще со школы получая какие-то там призы по смешной дисциплине ОФП (общая физическая подготовка). Я сделала еще два-три тихих шага, чтобы выиграть себе пару секунд преимущества, после чего нервная система у меня сдала, и я, уже не прячась, рванула изо всех сил к лестнице. Оглядываться было слишком страшно, но по грохоту опрокинутой статуи на лестничной площадке я поняла, что бандиты несутся прямо за мной.

Дальше происходящее я помню только отдельными вспышками. Помню, как пронеслась вниз по лестнице, сшибла локтем со столика Максовский мотоциклетный шлем в гостиной, врезалась в статую в прихожей и чуть не грохнула ребенка на пол, пытаясь освободить руку, чтобы открыть дверь на улицу. Для этого мне пришлось отпустить руку, которой я зажимала Даше рот, и дальше все происходило еще и под звуки оглушительного детского ора.

Побежала я не в сторону главных ворот, каким-то образом умудрившись рассудить, что там, скорее всего, у бандитов имеется машина, и убежать от них будет нереально, а назад, за дом, где, как я рассмотрела еще когда мы только приехали, забор близко подходил к дому, а в нем имелась запасная задняя калитка, выводящая сразу в лес. За калиткой немедленно начались деревья, больно стегавшие меня ветками, но это было неважно. Остановившись на секунду, я опять зажала ребенку рот и, пробежав еще несколько минут, остановилась без сил, прислонившись спиной к дереву. Сердце колотилось в ушах так, что я почти не слышала звуки погони. Ноша у меня в руках казалась мне неподъемной, мышцы рук не могли больше держать ребенка, и локти сами по себе начали разгибаться. Я осела на корточки, посадив девочку к себе на колени и продолжая зажимать ей рот, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы остановить сердцебиение, и прислушалась.