Она сморщила нос:

— Он совсем не похож на чай.

Он не мог не рассмеяться. Снова в ней проявилась детская невинность, которая сводила его с ума.

— У него неповторимый тонкий вкус. Тебе стоит попробовать, — убеждал он девушку.

— Пойдем, — предложила ей Мария и подошла к камину.

Они сидели, смотрели на огонь и расслаблялись. Томас взял у нее калабас и с удовольствием отпил мате.

— София, сегодня я проверила все бронирования, — продолжала сеньора Родригес. — Думаю, тебе хочется знать правду.

— А я и забыла про это! — воскликнула она.

— Мы возместили твои, то есть, пардон, деньги сеньора Дусетта, сразу после того, как он отменил заказ.

Лицо Софии залила краска.

— Ой… — Она смутилась. Получается, что она, по сути, жила здесь бесплатно. — Хорошо. Я рада, что вы напомнили. Мы можем все обсудить утром?

— Конечно! Спешить некуда. Не бери в голову.

Томас допил чай. София не смела поднять на него глаза. Ей было стыдно за свое поведение в первый день. Она доставила ему много хлопот, хотя не имела на это права.

Он протянул ей калабас:

— Такой чай нужно пить через соломинку. Мы называем ее бомбилла.

София сделала глоток горячего, немного горького, но приятного напитка.

— Теперь нужно передать чашку Карлосу, — учил ее Томас. — И так до тех пор, пока калабас не опустеет.

* * *

Никто не вспоминал о неоплаченном счете. Как будто это не важно. Для семьи Родригес важно побыть вместе. Карлос держал жену за руку, а Томас спокойно попивал мате и ел печенье. София начала осознавать, что такое настоящая семья. Она привыкла к совершенно другому пониманию семьи. Тут все было намного проще и… лучше.

Но ей не суждено к этому привыкнуть, так как теперь придется срочно уехать.

Когда мате закончился, Томас наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Не хочешь прогуляться?

Она кивнула, вздрогнув не то от холода, не то от его голоса:

— Это хорошая идея. После плотного обеда необходимо пройтись.

Более того, ей необходимо сообщить ему о своем отъезде. Пора возвращаться с небес на землю.

Томас что-то сказал Марии и Карлосу по-испански и протянул ей руку. София почувствовала его теплую мозолистую ладонь, и мурашки побежали по ее телу.

«Если он рассчитывает на поцелуй, то глубоко заблуждается. Никаких поцелуев, томных взглядов… Ничто не должно разжигать огонь страсти. Сегодня мы просто попрощаемся. Навсегда», — решила она.

Ночь спускалась на равнину. Томас был спокоен — в отличие от Софии, которая была напряжена до предела. Стало прохладнее. Некоторое время они шли молча и наконец остановились у большого ветвистого дерева, на которое много раз смотрела девушка. Дерево походило на одинокого стража. София прикоснулась к стволу. Раскидистая крона скрывала их от посторонних глаз, словно они были в шатре. Томас был так близко, что у нее дух захватило. Она, конечно, хотела уединиться с ним, чтобы поговорить, но не настолько. София совершенно не рассчитывала на такую романтику — шелест листьев и травы… Ох, нужно быть сильной.

— Это дерево омбу. — Томас взял ее за руку. — Знаешь, некоторые называют его маяком равнины.

— Маяком? Почему? Оно помогает заблудившимся путешественникам найти дорогу? — засмеялась София. — Думаю, я угадала. Приехав сюда, я сразу заметила это дерево. Такое сильное и одинокое.

— Как и ты, София.

Девушка кивнула, вычерчивая пальцем круги на коре. Но она не считала себя сильной. Просто здесь ей стало намного лучше.

— Конечно, дерево немного похоже на меня, — согласилась она. — Но больше напоминает тебя.

Томас не ответил, и София приготовилась было услышать его признание. Но он не сказал ни слова.

Давно пора рассказать ей про фотографию на стене, про то, что он не работник, а хозяин ранчо. Что удерживает его?

— А для тебя это дерево тоже своего рода маяк? — поинтересовалась София, вспомнив рассказ Марии.

— Для меня это дерево, — невозмутимо начал Томас, — отличное средство защиты от жары. Кроме того, в его кроне накапливается влага. Так что пожар ему не страшен.

— Своего рода ангел-хранитель равнины, — заметила София.

— Ангел с ядовитым соком.

София моментально отдернула руку. Томас расхохотался:

— Ну, не настолько ядовитым.

Он обошел дерево, встал с противоположной стороны, облокотился о ствол и посмотрел на Софию:

— Знаешь, все в жизни имеет две стороны. Как и дерево омбу. И нужно уважать обе стороны. Равнина прекрасна, но порой бывает довольно жестокой.

София мечтала узнать другого Томаса. Почему он не доверяет ей? Конечно, смерть Розы — страшное событие. Сказал бы он ей об этом, если бы она промолчала? Впрочем, возможно, она была чересчур жестока к нему и ожидала от него слишком многого. София многое поведала ему о себе и ждала ответной откровенности. Но Томас — не она.

— Я вижу, мате настроил тебя на философский лад, — произнесла она, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей.

Одно лишь присутствие Томаса, его взгляд заставляли ее трепетать. София испытывала странные ощущения, прежде неведомые. Приходилось признать, что ее влечет к нему. Уехав из Аргентины, она оставит тут частичку своего сердца.

— Тебе понравилось асадо? — спросил он.

— Мне тут все нравится, — улыбнулась она и решила, что самое время поговорить с ним откровенно. — Мария и Карлос очень добры ко мне. Целый день они уходят от вопроса об оплате моего проживания.

— А, ты об этом…

— Ты был прав, Томас — в отличие от меня. Я все оплачу утром, не волнуйся.

Он хотел что-то сказать, но передумал и нахмурился.

София сделала глубокий вдох и осторожно начала:

— Мы с Марией разговаривали о многом.

На мгновение лицо его прояснилось.

— Она хотела, чтобы ты почувствовала себя как дома.

Какой упрямец! Прекрасно понял, на что она намекает, однако притворяется дурачком.

— Почему ты не живешь со своей семьей? — Томас не ответил, но София не собиралась сдаваться. — Почему бы тебе не рассказать мне все?

Он отвернулся, так что она не видела его лица.

— Рассказать о чем, София?

— Как ты стал совладельцем ранчо? Что случилось с Розой? Мария посоветовала спросить у тебя.

— Зачем тебе это нужно? Ты начнешь жалеть меня, тогда как у тебя собственных проблем предостаточно.