– И таких мест в Габрово десятки, – пояснял Стоян. – А город стал таковым лет за пятнадцать до знаменитой битвы за Шипку. Его жителями стали бежавшие от турок из Софии и других крепостей. После освобождения Болгарии от турок Габрово стремительно стало развиваться и даже получило прозвище «болгарский Манчестер»…

– А сейчас? – спросил Влад.

– Сейчас – в основном легкая промышленность…

Мы вышли к центру города, насыщенного стариной до предела – стены древних зданий, мосты, колокольни церквей, просто дома с красивыми узорами на стенах. И мало прохожих. Видимо, был рабочий день…

– Обратите внимание на мосты города, – говорил Стоян. – Это старинные шедевры… Их отреставрировали как памятники славной истории города и страны…

– И что они носят собственные имена, как, например, в Москве или Ленинграде – там даже есть Поцелуев мост, – воскликнула Ольга.

– Конечно, и здесь также: «мост рабов», «мост львов», «артистов», «основателей города»…

– Сколько жителей в Габрово сейчас? – спросила Ольга.

Стоян помедлил и ответил:

– За двадцать лет город потерял четверть своего населения, и виной тому стал развал соцлагеря… Люди покидают и город, и страну… Сейчас здесь проживает около 60 тысяч человек…

– То, что Габрово получил мировую известность за его юмор, это понятно, но… – заявил Влад.

Но его перебила Ольга:

– …но правда ли, что город стал обладателем чего-то на небе?

– Правда, – пояснил Стоян. – Действительно, в честь Габрово назван астероид, отрытый в день юмора… 1 апреля…

Много интересного еще и еще поведал нам Стоян об этом любопытном городе. Вот его рассказ.

Габрово – город юмора и не только. Возник город в эпоху раннего Средневековья, ибо стоял он на перевале горной Болгарской цепи. Здесь была открыта первая болгарская школа (1835). Город в этот период переживал свою эпоху Возрождения. И этому времени посвящен музей на открытом воздухе, километрах в восьми от города.

И конечно, Дом сатиры и юмора, в основе которого оказалась якобы скупость жителей, а на самом деле – их остроумие. Мы были поражены обилием экспонатов со всего света.

– Здесь собраны в 10 залах на площади 8 000 квадратных метров экспонаты из 153 стран мира, – пояснял Стоян. – И все – о юморе и сатире… А вот и советский экспонат…

И Стоян показал нам вполне серьезный документ: копию Почетного свидетельства, выданного Институтом теоретической астрономии АН СССР, о присвоении названия «Габрово» астероиду 2206, открытому именно 1 апреля…

Почти в черте города – крепость, в давние времена защищавшая перевал. На самом перевале мы видели памятник Свободе, и рядом с ним – памятник советскому солдату Алеше.

Габрово – побратим городам одиннадцати стран. Из России – только Мытищи, а на Украине – Чернигов.

Город считается болгарской столицей юмора, наподобие Одессы, и ежегодно в нем проходят фестивали юмора. Сами габровцы часто выступают персонажами анекдотов и даже имеют свой статус юмора – габровского. Этот юмор – гимн скупым людям, более того, – чрезмерно жадным, стремящимся сэкономить на всем.

В Габрово находится единственный в своем роде Дом юмора и сатиры (по-болгарски – Дом на хумору и сатирата). Дом проводит регулярно различные юмористические конкурсы с вручением званий лауреатов, причем и художникам-карикатуристам.

Стоян передал нам распечатку из интернета о Габрово, которую ему любезно предоставил знакомый ему сотрудник музея. Вот как представлен в Интернете раздел «Анекдоты про габровцев»:

«Для тех, кто не знает, кто такие габровцы – жители Габрово, района Болгарии. Судя по анекдотам, некоторые из них – большие жмоты. Сверхэкономность и жадность – основные темы анекдотов про габровцев».

А начинается серия анекдотов в Интернете с семи характеристик габровцев под общим заголовком: «Про габровцев говорят…»:

…все габровские мужчины записались в общество охраны животных, чтобы иметь возможность отказывать женам, когда они захотят иметь кожаное пальто;

…чтобы не платить трубочисту, они запускают в трубу кошку, подпалив газету, привязанную к хвосту;

…кошкам они отрезают хвосты, чтобы можно было быстрее закрывать двери и не впускать холод;

…они солят рыбу так, чтобы одну рыбину можно было съесть не меньше чем за неделю;

…покупают они не гладкие дрова, а с сучками: от них больше тепла, потому что пока их порубишь, то хорошо согреешься;

…угощая чаем, они нагревают ножи, чтобы ими нельзя было взять масло;

…покупая пудру для жены, они досыпают в коробку муку, чтобы надолго хватало…

Как-то так вышло, что экскурсия по Софии у нас все не получалась. Стоян нас «таскал» вдали от нее. За два дня до прихода в Калиактрию судна «друга детства» Стоян вывез нашу троицу на знакомство с древним городом. Оноправдывался:

– Это я специально вас томил, чтобы вы еще острее почувствовали древность моего города…

И хотя Стоян был путеводителем хоть куда, все же он решил иметь дело с профессионалами – архитектором и археологом.

Свой путь мы начли с окраины, где старина от греков и римлян если и не просматривалась, но все же незримо присутствовала. Стоян позвонил некой Свободе, которая оказалась архитектором-хранителем старины. И вот первые шаги по окраинным улочкам. Свобода поясняет:

– Здесь почти все – памятники… И во всех домах жизнь продолжается. Тридцать зданий – совсем старички, им по сто пятьдесят лет. Они сфотографированы и документированы. В основном это – деревянные дома…

– Строили их народные мастера? – спросила Ольга.

– Просто строившие их были талантливыми людьми, – как бы протестуя, что ее перебивают, довольно резко молвила Свобода.

– Значит, самоучки! – удовлетворенно буркнула Ольга.

А Свобода продолжала.

– Эта скала – часть местного ландшафта, а для города – целый район. И здесь прохладно, так как мы находимся на высоте более тысячи метров. Но, – указала Свобода на площадь в конце улицы, – лучше это почувствовать там.

Мы оказались в кофейне на крохотной площади с древними зданиями и признаками заботы о них.

Указав на крайний столик, Свобода сказала, что эта кофейня – ее постоянное место, и отсюда она открывает приезжим свой город. Мы молча крутили головами: справа от нас лепились разноцветные деревянные домики с высокими открытыми верандами. Эти веранды словно парили в воздухе над нижними этажами. Дальние дома утопали в молодой зелени – виднелись лишь красные черепичные крыши, да за ними вставали далекие горы. Слева журчала река, за рекой – тоже горы с густым хвойным лесом.

И умиротворяющая тишина…

Мы повернули головы на звук цокота копыт. На площадь въезжала повозка, высоко груженая хворостом. Паренек в ярко красной рубашке, ведя под уздцы низкорослую лошадку, сделал небольшой круг и остановился у кофейни. Видимо, его здесь хорошо знали – через минуту девчушка лет двенадцати вынесла ему глиняную кружку с ледяной водой, настолько она была запотевшей.