Ларин оставил щедрые чаевые – официантка в тайском наряде, в отличие от обеда, пришлась ему по душе. Когда она склонялась перед гостем, в ее почтении не было ни капли раболепства – напротив, во всех движениях чувствовалось достоинство женщины. Как у Даши. Вот бы его Ирке так научиться, может, хоть это примирило бы его с тошнотворной семейной жизнью. Вяло улыбнувшись на прощание тайке, он встал из-за стола и отправился на ресепшн, чтобы оформить номер. Сейчас он хотел только одного – спать! Провалиться в черную дыру без сновидений и ни о чем не думать.

Но не успел Максим добрести до своей комнаты и открыть дверь, как в кармане зазвонил телефон. Ларин машинально взглянул на часы и усмехнулся. Ну, конечно! В Москве рабочий день в самом разгаре. Сейчас все кому не лень начнут ему названивать по самым разным вопросам и немедленно требовать решений. Как будто Виталик, сидя в собственном кабинете, не в состоянии вникнуть в проблемы и дать указания людям. Надоело все! Если бы только можно было отключиться и хотя бы несколько часов побыть наедине с собой. Так нет же – ночь не ночь, выходной не выходной, звонят круглые сутки. Максим взглянул на дисплей и вздрогнул, увидев там рожу Виталика. Сто лет, скотина, жить будет! Стоит о нем вспомнить, как тут же и появляется.

– Добрый день, Виталий Эдуардович, – смиренно произнес он в трубку, борясь с раздражением.

– Привет, – пробасил голос шефа, – как дела?

– Все по плану, – внутреннее напряжение выступило на теле испариной, – рейс обслужили. Аэропорт Бангкока пока закрыт.

– Сам знаю! – рыкнул Виталик в трубку. – Ты мне про это рассказывай!

– А про что? – Ларин, опершись спиной о стену, уже предвидел продолжение разговора.

– Почему те до сих пор как герои, а мы на задворках?! Тебя за результатом отправили, олух царя небесного!

– Я стараюсь, – у Максима шумело в голове, он не понимал, чего от него хочет шеф, – даже встречался с Фадеевым.

– И что толку?! – рев нарастал. – Ты убедил его подвинуться, чтобы нас наконец заметили? Или получил ценную информацию?

– Скорее второе, – выбрал Ларин, понимая, что отрицательный ответ вызовет новый взрыв гнева.

– Та-ак, – децибелы пошли на убыль, – и что же ты выяснил?

– Не телефонный разговор, – отрезал Максим.

– А какой?! – снова взвился Виталик.

– Будет результат – доложу, – пробормотал он, чтобы отвязаться от режущего мозг голоса в телефоне.

– Смотри мне, – пригрозил шеф, – если нечем похвастаться, в Москву не возвращайся!

– Как скажете, – устало согласился Максим, а про себя подумал о том, что, если он не вернется, компания за пару месяцев точно развалится. Никакого решения Минтранса для ее закрытия не будет нужно: Виталик настолько далеко отошел от дел, повесив все на первого зама, что вникнуть в текущую ситуацию уже и не сможет.

– Все, – Виталий Эдуардович, не встретив никакого сопротивления, поостыл, – работай давай! Жду звонка.

– Договорились, – ответил Ларин и, как всегда по привычке, выработавшейся в общении с руководством, добавил: – Спасибо.

Виталик повесил трубку, не прощаясь: в своем амплуа.

Максим раздраженно нажал отбой, открыл наконец дверь в комнату и зашвырнул телефон на кровать. Надоело! Сил больше нет. Еще немного – и он точно сойдет с ума от всей этой ситуации. Чего хочет от него Виталий? Чтобы он лично поджег ангар, в котором устроились конкуренты, собственноручно подпилил стойку шасси вражеского самолета или подсыпал яд в их бортпитание, а потом до конца жизни сел в тюрьму?! Кому это надо? Фадеев, будь он хоть тысячу раз в тоске, все равно выкрутится, а их компания будет уничтожена.

Ларин, не в силах больше размышлять обо всем этом, бросился вниз лицом на кровать. Чтобы ему пусто было, этому Виталику!

Даже спасительное опьянение, которое он чувствовал после обеда, вмиг испарилось от звонка шефа. В голове пульсировала тошнотворная боль, хотелось забыться, заставить себя не думать.

Он перевернулся на спину и стал смотреть в потолок. Сегодня он уже ни на что не способен – мозги готовы вскипеть. До следующего рейса есть несколько дней: сколько было в жизни ситуаций, когда времени у него оставалось гораздо меньше, а он умудрялся находить выход из положения. Надо просто расслабиться. Забыть обо всем, начиная с Даши. В конце концов, не зря же он мучился девять часов в самолете, летя в Таиланд. Чего-чего, а злачных мест, способных отвлечь мужчину от печалей, здесь предостаточно. Сейчас он заставит себя успокоиться. Поспать. А потом вызовет такси и поедет в Бангкок. Посмотрит там на какое-нибудь идиотское шоу, напьется, может, снимет себе девочку на ночь, если возникнет желание. Кто знает, возможно, теперь, когда он испытывает к Морозовой жгучую ненависть, наваждение влюбленного придурка рассеется.

Хотя, откровенно говоря, проститутки в этой стране – не самый правильный вариант. Лучше обойтись без последнего пункта программы – во-первых, никогда не знаешь, на кого в действительности нарвешься: девочку или бывшего мальчика, а во-вторых, такого количества венерических и кожных болезней, как в этом гнезде разврата, нигде больше нет. Лучше так – он сходит на шоу и напьется, чтобы забыть Морозову. Плевать ему на то, кого она там любит! С сегодняшнего дня Даша для него умерла.

Максим взглянул на часы – ехать по барам было еще слишком рано. Но и рулить, сидя в Таиланде, процессами в Москве он был не намерен: пусть Виталик сам в кои-то веки разомнет затекшие мозги. Ларин с чувством злорадства отключил телефон – это адское орудие пыток. Впервые за десять лет работы в компании. А что? Сейчас он на сверхсложном задании, и ничто другое его не касается. Пропади они там все пропадом!

Пять часов тишины и спокойного сна показались ему ни с чем не сравнимой роскошью. Он, как и мечтал, провалился в темноту без звуков, без красок. Какое же это было счастье – ощущать себя свободным, не позволять никаким проблемам ежеминутно взрывать измотанный мозг! Проснувшись, он принял душ и стал собираться в Бангкок.

Мысли, пока одевался, сами собой ускользнули в прошлое.

Если бы двадцать лет назад он сделал правильный выбор, вся его жизнь сложилась иначе. Сегодня странно об этом даже вспоминать, а ведь они с Виталиком знакомы со студенческой скамьи финансового института. И нельзя сказать, чтобы тот был умнее или учился лучше. Просто оказался удачливей.

Они тогда были приятелями. Пили вместе, гуляли. Потом стали одновременно ухаживать за одной девушкой, которая стала в итоге женой Виталия. А Ларину судьба подсунула в разгульную новогоднюю ночь самозабвенно влюбленную в него Ирину – так юношеское соперничество и прервалось само собой. Шеф потом напрочь забыл об их студенческом родстве – словно память отшибло. Да и зачем ему дружеские отношения с подчиненным, которому он сам же и предложил работу? Да еще какую! Пусть пашет и чувствует себя благодарным.

Вслед за женитьбой на Лизе к Виталику потянулись все блага жизни: красный диплом, диссертация, карьера на заводе тестя, а потом – созданная с нуля компания, главными акционерами которой стали родственники жены. Ушлый Виталик, наверное, уже в институте прекрасно понимал, что делает: он буквально не давал Лизе проходу, клялся в любви, заваливал цветами. Уже в то время ее отец был человеком заметным. А Ларин оказался обычным повесой – легкомысленным и жизнерадостным. У него и в мыслях не было расставлять вокруг приглянувшейся девушки силки: просто с Лизой было интересно и весело. Конечно, ничего, кроме дружбы, между ними не было – Лизкино воспитание не позволяло. Но он чувствовал, что их симпатии взаимны.