на бегу то крылья, то сердце, превращающееся в мотор, и Даша рассмеялась. Дождь мгновенно прекратился.

– Ничо себе, – раздался возглас из леса за спиной у девушки, – да ты – самая настоящая ведьма. Вот ты и попалась, тварь. Тебе не жить.

– Вот дура, что ни на есть, самая настоящая дура, – вдруг взревел кот и зашипел, выпустив когти, – это тебе не жить.

Больше ничего кот сказать не успел, раздался ещё один выстрел. Как защитить Василия Даша не знала, поэтому среагировала, как могла, просто откинула его в сторону. Тот отлетел к дереву и вцепился в него всеми четырьмя лапами.

– Мяяяууу, – истошно заорал он.

Варвара театрально жутко захохотала.

– Ну, всё, видит бог, я пыталась уладить конфликт мирно, но ты ничего не хочешь понимать, – девушка злобно посмотрела на женщину в упор, – сейчас я буду тебя убивать.

Даша слегка качнула головой и возле Варвары, у самых её ног, сверкнула молния. Женщина, взвизгнув, отпрыгнула назад. Даша выпустила ещё одну молнию, Варвара ещё отступила. Теперь ей уже было не до смеха и не до театральных эффектов. В глазах женщины был виден страх. Даша одним движением пальца подняла огромное бревно, и запустила им в сторону ясновидящей. Бревно пролетело сантиметрах в двадцати над головой Варвары, ударилось о ближайшее дерево, кора брызнула в разные стороны. Женщина завизжала от страха, пригнулась и прикрыла голову руками. Кот медленно спустился с дерева и трусцой, теперь уже на четырёх лапах, угрожающе урча двинулся навстречу противнику:

– Уууу, зашибу…

– Васёк, отойди, не мешай, – скомандовала Даша, – а то это я тебя ненароком зашибу, а не ты её.

Но кот уже кинулся в бой. Полетели клочки волос и одежды. Раздались кошачьи вопли и отборный мат ясновидящей. Даша выжидала, когда Варвара откроется, и замахнулась для решающего удара молнией. И в тот же момент всё замерло, и наступила глухая тишина.

– Гнев это зло, – зашептал лес, где-то у девушки в голове, – тебе нельзя, оставь это мне.

– Тебе, это кому? – уточнила Даша, сама не понимая, она спросила это вслух или её вопрос тоже прозвучал в голове.

– Да мне, мне, дурёха, – вдруг совершенно чётко прозвучал голос лешего у девушки над ухом, – кому же ещё?

Она обернулась и увидела рядом стоящего хозяина леса.

– Здрасти, – как-то неловко поздоровалась девушка, – а мы вот тут…

– Ведьма, шла бы ты домой, – сведя брови к переносице, сурово сказал Леший, – и кота своего забери. Правильно ты сказала, не любит лес крови, нечего мне его тут марать.

– А как же эта, – Даша показала в сторону Варвары, – она же всех нас сдаст.

– А и сдаст, так, кто ж ей поверит, – хитро взглянув на девушку, сказал хозяин леса, – иди-иди, нечего тебе тут смотреть.

Даше дважды повторять не пришлось, она схватила кота за шкирку и потащила в сторону деревни. Тот, немного посопротивлявшись, успокоился, встал на задние лапы и пошел рядом. Отойдя на безопасное расстояние от поля боя, кот покосился на Дашу и спросил:

– Даш, а здорово мы её, да?

– Здорово, только не очень, надо было её кончать. Зачем леший отбил её у нас?

– Да как тебе сказать… Ну, наверное, для того, чтобы душа твоя чистая не была замарана, чтобы грех на душу не взяла, не совершила убийство и не стала черной ведьмой. Любит он тебя, чертяка деревянная.

– Как ты думаешь, что он с ней сделает?

– Да уж точно не убьёт. Поводит недельку-другую по лесу, доведёт до безумия страхами страшными, да отпустит. И поделом ей, не будет лезть туда, куда её не звали.

– Да уж… Мне кажется, что мой способ был намного гуманнее.

– Это какой? Смерчем разорвать, или молниями к земле пригвоздить? Сдаётся мне, Дарья, что не с той стихии я начал. Надо было с огня начать… Или воздуха…

– Или воды, – рассмеялась Даша.

– Да с тобой, за что ни возьмись, везде уже опоздал, – отмахнулся кот, – я вон посмотрел, как ты тут орудуешь, и даже не знаю, чему тебя учить.

Даша почесала затылок и сказала:

– М-да.

– Чего, м-да? – недовольно спросил кот.

– Да чего-то я сейчас подумала, Варвару-то эту завтра кинутся искать. Завтра целый город тут соберётся. Пашка опять припрётся, начнёт клянчить, чтоб я ему помогла, а я её искать не буду. Не хочу я её искать. Больной, что ли, прикинуться…

– Ага, сказать, что у тебя ветрянка, прижечь пару прыщиков на лице розовой такой штучкой.

– Нету у нас розовой штучки, и зелёной тоже нет. Ты же видел, в аптечке кроме нашатыря вообще ничего не стоит, может, руку забинтовать, или ногу?

– Ага, – захихикал кот, – а ещё лучше голову перебинтовать и сказать, что ты на всю голову больная.

– Ну, знаешь, я же и обидеться могу, – Даша надула губы.

– Можешь, можешь. Ты всё можешь, – вздохнул кот, – только вот эмоции свои в себе сдерживать не умеешь. Рано я тебя со стихиями знакомить начал, нужно было с эмоций начинать.

– Ладно, – махнула Даша рукой, – так уж и быть, скажу правду. Отправилась Варвара проверять свой дар. Если выберется, значит, правда ясновидящая, а если нет… Ну, на нет и суда нет…

– Ну, что? – встретил вопросом Дашу и кота встревоженный домовой.

– Девочка психанула, но потом всё стало нормально, – отчитался кот.

– Фууу, – с облегчением выдохнул домовой.

– Не совсем, – поправил его Василий.

– Да чтоб тебя…Ты же только что сказал, что всё нормально закончилось.

– Закончилось всё нормально, но она уже была готова убить, – кот ткнул когтем в сторону Даши.

– О господи, – Дормидонт схватился за сердце и обратился к девушке, – Дашенька, это правда?

– Если честно, то не знаю. Я была так зла, что швыряла в неё молниями, как ненормальная. Возможно, в гневе, если бы меня не остановили, я её и убила бы.

– О господи, – опять охнул домовой и, зло зыркнув на кота, спросил, – Василий, не тебя ли я просил подучить, малость, деточку, а ты чем занимался?

– Да ты что, ополоумел, старый? – возмутился кот, – Мы же с тобой вместе на поле ходили, вместе обучали, она же за один раз, вон, сколько сразу освоила. Почему же сейчас только с меня спрос?

– А ну, тихо, горячие финские парни, ещё подеритесь мне тут, – рявкнула Даша, – ты, Дормидонт, совершенно несправедлив к коту, там была нестандартная ситуация, там бы любой из себя вышел. Меня, например, отбросом общества назвали, – обиженно добавила девушка надув губки и тряхнула головой.

– О господи, – в третий раз охнул домовой и опять схватился за сердце, – что с твоими волосами?