Лейтенант буркнул:

- Осталось только найти такого умельца. Что-то мне никак не верится, что этот Евгений умеет бить с обеих рук, да еще в разные стороны.

- Да-а, - протянул Ухнарев, - комиссия такое не пропустит… Думайте, думайте еще, где и что мы пропустили?

Я сказал дружелюбно:

- У вас тут буфет хорош. Пирожок был вкусный, но я осилил бы еще один… И пивка бы… У вас пиво есть? Пли вам запрещено?

Капитан вздохнул:

- Буфет да, к вашим услугам. Вы пока не арестант.

- Тогда я пойду, - сказал я. - А вы тут поработайте. Я не могу долго сосредотачиваться. Для меня либо многобукофф, либо многоютубоф. Я такой, дитя бли- пового мира. А читаю вообще только заголовки.

Первый лейтенант, как самый бойкий, поднялся, взглянул на капитана.

- Я его отведу?

- Да, - ответил тот. - Но если подозреваемый попытается бежать, убей на месте.

Лейтенант поежился.

- Командир, - сказал он с упреком. - Зачем же так? Он услышал, теперь убьет меня и сбежит.

- Убивая всех по дороге, - сказал Ухнарев очень серьезно, - как мы только что видели на экране.

- Рискнем, - ответил капитан безучастно. - Главное, составить грамотный отчет. А потери в нашем деле неизбежны. Все равно нас всех скоро спишут и заменят роботами.

- Ну спасибо, - протянул лейтенант с обидой, - напомните мне о своих словах, когда в следующий раз окажемся в перестрелке.

Я перекусил, выпил еще разок большую чашку кофе, пива не нашлось, на что я и рассчитывал. С тайной радостью чувствовал, что и голос не дрожит, и руки не трясутся, словно в самом деле для меня ничего не стоит ухлопать десяток человек.

К счастью, капитан и лейтенанты не оставляют ни на секунду, я слушаю, отвечаю с набитым ртом либо просто мычу в ответ или киваю, то есть продолжаю вести бой, хотя уже не такой интенсивный, что значит без резкого перехода возвращаюсь к нормальности, где и не должно трясти.

Остальные все там же перед большим экраном, где я то пробегаю какие-то отрезки, стреляя во все, что движется, то бегу задом в обратную сторону, а мертвецы вскакивают и занимают боевые позиции.

- Мне нравится, - сказал я, понаблюдав через их плечи. - Особенно вот это… когда я в замедленном режиме… это же почти танец!… А то уже думал к хирургу обращаться… Сбросите мне этот файлик по Инету? Буду девкам показывать!

Капитан нахмурился:

- Эта программа, - отрезал он железным голосом, - стоит семьдесят миллионов долларов. Никто не имеет права копировать. Там особый файервол…

- А если кто попытается? - спросил я наивно.

- Не успеет скачать, - ответил он, - двери вышибут, и ворвется спецназ. После чего вывезут на экспертизу не только комп, но и все кастрюли.

- Жаль, - сказал я. - Ну ладно, как я понял, предъявить мне ничего не можете?

Он ответил суховато:

- Смогут. Просто некоторые детали остаются недостаточно проясненными.

- Но без них ваш доклад не примут, - сказал я. - Нигде. Верно? Так что удерживать меня вы права не имеете.

Капитан вздохнул:

- Мы - нет. Мы всего лишь спецназ, отряд по борьбе с террористами. Но есть те, кто имеет.

Он повернулся к молчаливым часовым у двери, сделал повелевающий жест.

Двери автобуса распахнулись. Там шагах в пяти Мариэтта и Синенко объясняют друг другу что-то больше жестикуляцией, чем словами, будто уже и голоса сорвали.

- Заходите, - сказал им капитан громко. - Если еще не передумали.

Мариэтта спросила быстро:

- Что он еще натворил?

Капитан покачал головой.

- Ага, уже что-то знаете?

- Догадываемся, - ответила она.

- Он ваш, - сказал капитан. - Можете забрать, можете убить сразу на месте. Мои люди помогут закопать труп.

- Учебное видео получилось классное, - поддержал Ухнарев жизнерадостно и с великим оптимизмом. - Остальное не важно. Главное - воспитывать кадры!

Мариэтта и Синенко, не сводя с меня взглядов, поднялись в автобус, тоже в первую очередь посмотрели на большой экран, где я пробегаю из комнаты в комнату в замедленном режиме, но всякий раз успеваю быстро и точно выстрелить в противника за долю секунды до того, как тот возьмет меня на прицел.

Капитан указал в мою сторону.

- Пока эксперты готовят материалы по этому… этому человеку, он в вашем распоряжении.

- Спасибо, - сказала Мариэтта, а Синенко кивнул молча.

- Но не спускайте с него глаз, - предупредил капитан. - Если что пойдет не так, как уже говорил, убейте сразу. Спишем задним числом.

Синенко пробормотал:

- А давайте его убьем прямо здесь?… А то еще непонятно, как пойдет дальше.

- Хорошая идея, - одобрил капитан, - только руководство не одобрит без надлежащего обоснования.

Мариэтта поинтересовалась ядовито:

- А можно прибьем сейчас, а обоснование придумаем позже?

- Нет, - отрезал капитан. - Сперва обоснование для отчета, что подошьют в дело. Я хочу выйти в отставку по своей воле.

Она вздохнула, повернулась ко мне:

- Пойдем, македонец.

- Это комплимент, - спросил я опасливо, - или оскорбление?

- А ты бы как хотел?

- Как бы я хотел, - проговорил я и оценивающе оглядел ее фигуру, - я бы хотел всего и много, но кто теперь мужские хотения принимает всерьез?… Потому и растет число геев. Может, тоже в них записаться? Или уже не записывают?

- Тогда сразу в импотенты, - подсказала она.

- А что еще остается, - сказал я со вздохом. - Весь мир ваш… А мы в нем только гости. Куда вы меня тащите?… Женщина, я вас боюсь.

Она выпрыгнула из автобуса первой и даже подала мне руку. Это женщина за такой сексистский жест может дать в морду, а потом еще затаскать по судам, но мужчина должен терпеть, и я оперся на ее руку всем весом и чудом не упал, так как она и не подумала меня поддерживать всерьез.

Синенко смачно гоготнул:

- Вот так и опирайся на женщин!

- Одна видимость, - согласился я. - Кстати, как вы двое прибыли так быстро?

Синенко кивнул на хмурую напарницу.

- Маячок посадила на их авто.

- Как? - изумился я. - Они были в двадцати шагах!

- Есть способы, - сообщил он с победоносной усмешечкой. - Не обязательно ползать под машиной и прицеплять под днище, как было во времена Ивана Грозного. Можно и стрельнуть чипом с маковое зернышко, что не только укажет путь, но и запишет все их разговоры.