— Я устал.

Вставать сил нет, уже целую вечность лежу и пялюсь на потрескавшуюся штукатурку.

— Давай. Я сам здесь только из-за тебя.

Перекатываюсь на бок:

— Это почему еще?

— Теперь я букмекер, и они меня обожают, — смеется сосед. — Гэвин Перри только что пива предложил! Это все ты, старик, вовек не забуду. Завтра вызволим твою кошку и…

— Ладно-ладно, где ты?

Забавно, помогает мне вовсю, а сам еще думает, что в долгу. Рывком поднимаюсь с кровати.

Чего тут валяться, в конце-то концов? Лежу и думаю о Лиле, как она там мяукает в клетке, и без всякого толка перебираю воспоминания одно за другим.

Сэм диктует адрес. Я знаю, где это. У Зои Пападополус родители вечно разъезжают по командировкам, поэтому у нее постоянно вечеринки.

Дед заснул перед телевизором. В новостях показывают губернатора Паттона, сторонника второй поправки — той самой, которая обяжет всех принудительно пройти тест на владение магическими силами. Все распинается: мол, сами мастера должны поддержать поправку, продемонстрировать миру добрые намерения и законопослушность, якобы никто не узнает результаты проверки, полная конфиденциальность. Про доступ правительства к медицинским документам пока ни слова. Ну-ну.

Дедушка храпит. Забираю у него ключи.

Зои живет в огромном новом доме в Нешаник Стейшн — там таких несколько, и лес совсем рядом. Подъездная дорожка заставлена машинами. Тяжелые двери распахнуты настежь, на крыльце какая-то девчонка, размахивая бутылкой красного вина, обнимается с коринфской колонной и истерически смеется.

— Что празднуем?

— Празднуем, — непонимающе повторяет она, потом улыбается. — Жизнь!

Не могу заставить себя улыбнуться в ответ. Зачем я здесь? Нужно что-то делать, вломиться, например, в проклятый приют. Когда мошенничаешь, самое сложное — бездействовать и выжидать. Тут-то нервы и сдают.

Хорошо бы у меня не сдали.

Гостиная уставлена оплывшими свечами, вся мебель заляпана воском. Несколько мальчишек и девчонок сидят прямо на полу и пьют пиво. Один десятиклассник что-то говорит, и все оборачиваются ко мне.

Два с половиной года бился, чтобы ничем среди них не выделяться, и вот — каких-то пятнадцать минут, и все труды прахом. Моя общественная жизнь, и без того нелепая и натужная, похоже, катится ко всем чертям.

Киваю собравшимся. Интересно, Сэм принимает на меня ставки? Самое время начать.

В кухне Харви Сильверман в окружении других двенадцатиклассников опрокидывает в себя одну рюмку за другой. Остальные толпятся снаружи, около бассейна. Для водных процедур холодновато, но в нем тем не менее барахтается парочка учеников, прямо в одежде и с посиневшими губами.

Меня под руку берет Одри.

— Смотрите-ка, кто пришел! Кассель Шарп.

Моя бывшая девушка очень красивая, хотя сейчас взгляд у нее мутный и улыбка немного рассеянная. Около книжного шкафа Грег Хармсфорд что-то втирает девчонкам из хоккейной команды. Одри оглядывается на него. Интересно, они вместе сюда пришли?

— Как обычно, притаился в сторонке и наблюдает исподтишка, оценивает нас.

— Совсем нет.

Как же ей объяснить? Я ведь больше всего боюсь, что оценивать будут меня.

— Мне нравилось с тобой встречаться.

Кладет голову мне на плечо, может, по старой памяти, а может, напилась слишком сильно. При некотором усилии можно принять это за ласку.

— Нравилось, как ты наблюдаешь за мной.

Я почти готов пообещать ей, что буду делать все как надо, сказала бы только — что.

— А тебе нравилось со мной встречаться? — едва слышно шепчет Одри.

— Это ты меня бросила.

Я тоже почти шепчу, слова получаются тихими и нежными. Скажу что угодно, пусть только не уходит, пусть говорит со мной. Когда мы вместе, все так ясно и просто, кажется, что я могу измениться, бросить старую жизнь.

— Но я тебя все еще не забыла. Не думаю, что забыла.

— Да?

Наклоняюсь и целую ее. «Не думаю, что забыла». Вот и ты не думай. Прижимаюсь к мягким губам. На вкус — текила. Ужасный получается поцелуй — сплошные горечь и сожаление. Я точно знаю, что опять все порчу, просто-напросто не умею по-другому.

Но Одри не отталкивает меня — приподнимается на цыпочки, обнимает за плечи. Ее руки легонько щекочут мой затылок, и я улыбаюсь. Медленнее, еще медленнее. Уже лучше. Она легонько вздыхает, не прерывая поцелуя.

Скольжу пальцами по ключицам, по впадинке па шее. Я хочу поцеловать ее туда, перецеловать каждую родинку на молочно-белой коже.

— Эй, ну-ка убери от нее руки, — встревает Грег Хармсфорд.

Одри отшатывается и чуть не падает на него, а я словно со дна моря всплываю, даже в ушах гудит. Совсем забыл, что мы на вечеринке.

— Ты напилась. — Грег хватает девушку за локоть, отчего та чуть не падает.

Сжимаю кулаки. Вот сейчас размажу его по стенке, ударю прямо в лицо. Оглядываюсь на Одри. Если испугалась или разозлилась — мокрого места от него не оставлю.

Она отвернулась, на меня и не смотрит. Вся ненависть моментально превращается в презрение к самому себе.

— Что ты вообще здесь забыл? Тебя же вроде вывели на чистую воду и наконец турнули из школы.

— Не знал, что это школьная вечеринка.

Грег самодовольно улыбается.

— Кому ты тут нужен! Используешь магию, чтобы девчонкам мозги пудрить. Иначе-то никто на тебя и не посмотрит.

Вспоминаю Мауру. Все вокруг расплывается, я словно смотрю на Грега сквозь длинный черный туннель. Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожаные перчатки, и бью изо всей силы, он летит прямо на пол. Пинаю противника ногами, но тут меня хватает за пояс Рауль Пэтак и оттаскивает прочь.

— Шарп, остынь.

Ударить, ударить его еще раз. Вырываюсь, кто-то выворачивает мне руки за спиной. Одри ушла.

Грег поднимается на ноги и вытирает рот.

— Я про твою мать читал в газете. Ты точно такой же, Шарп.

— Ну это едва ли. Тогда бы ты со слезами на глазах умолял себя отдубасить, — усмехаюсь я в ответ.

— Выведите его, — командует чей-то голос.

Рауль тащит меня к дверям. Мы шествуем мимо бассейна, люди оглядываются, привстают в шезлонгах, явно предвкушая продолжение драки.

Пытаюсь вырваться из захвата, но когда меня отпускают, от неожиданности падаю на траву.

— Да что в тебя вселилось? — Рауль тяжело дышит.

— Извини, — поднимаю глаза к ночному небу. Оказывается, сзади меня держал Кевин Форд.

Коротышка, но накачанный, рестлингом занимается. Смотрит выжидающе, как будто ждет, что я на него накинусь.