Было неприятно, что он считает меня такой беспомощной, можно подумать я в лесу палку не найду.

– Почему ты на меня кричишь?! Я не твоя…, – возмущенно вскинула голову и осеклась, поймав его взгляд. Он тоже переживал за меня, как тогда я ночью за него. Да я не него жена и даже не любовница, у него нет никаких прав на меня кричать, но и у меня той ночью не было. – Извини, Рон. Я тогда погорячилась, мне не надо было на тебя кричать. Я же не твоя пара и не мать, чтобы требовать от тебя отсчета.

– Не надо, не говори так, – мужчина стиснул меня сильнее. – Просто не кричи на меня в следующий раз.

– А будет следующий?! – я дернулась из его рук, но он не пустил.

– Ты же вернешься?! Хельга, возвращайся, мне без тебя плохо, – прошептал он на ухо, касаясь его губами. Мурашки пробежали по телу, стало тепло и приятно, виной тому слова или губы Рона, не знаю, да и неважно. – Обещаю, я буду больше помогать.

– Ты свои обещания не очень-то выполняешь, – буркнула я, но скорее для себя, чтобы хоть как-то собраться и не растаять от его слов, он же так и не извинился.

– Ты не представляешь, как я жалею, что задержался тогда. Каждый раз, когда ложусь в кровать и чувствую твой запах, понимаю, что мог быть с тобой в ту ночь. Для меня это хуже пытки, – его губы касались моей щеки, дыхание опаляло, стало тяжело дышать. – Вернись, Хельга.

Я тоже не железная, пусть он не сказал «прости», но стоит ли цепляться за слова, когда я и так слышу раскаяние. Хотелось как-то выразить обуревающие меня чувства, без слов, чтобы он понял все сам. Потерлась щекой о его щеку, как-то случайно коснулась его губ своими губами, напрочь забывав о том, что Рон ни разу не целовался. А сама я кажется, уже и не помню, как это делается. Поэтому наш первый поцелуй получился робкий, неуверенный. Я целовала мягкие губы Рона, а он затаил дыхание и боялся пошевелиться, только громкий стук сердца выдавал его волнение.

– Тебе не понравилось? – спросила я, отстранившись от его губ. Щеки горели огнем от смущения, мне впервые довелось самой целовать мужчину, а он не ответил на мой поцелуй.

– С тобой мне нравится все, – хрипло выдохнул он, и в доказательство, притянул меня за бедра к себе, чтобы я могла животом прочувствовать насколько сильно ему все понравилось.

– Когда приятно, на поцелуй отвечают, – робко заметила я, как бы мне не было неловко говорить на такие темы, но целоваться с Роном хотелось сильнее.

– Покажи еще раз, как правильно, – облизал он пересохшие губы.

Я повторила, а потом еще и еще. Рон оказался способным учеником, скоро уже он меня целовал жадно, страстно, заставляя терять остатки разума. Эмоции захватили нас, голова кружилась, воздуха не хватало, я через силу оторвалась от его губ, подставляя под поцелуи шею, запрокинув голову. Рон почему-то вздрогнул всем телом, издал хриплый рык и приник к моему горлу не губами, а зубами. Дрожь пробежала теперь по моему телу, еще больше обостряя желание, я застонала, чувствуя легкие укусы попеременно с поцелуями. Рон рыкнул еще раз, дернул подол платья вверх, запуская под него обе свои ладони, которые сомкнулись на моих бедрах. Мужчина легко приподнял меня, я обвила руками его шею, ноги мои он сам закинул себе на талию. Я опять приникла к нему поцелуем, чувствуя, как он в нетерпении пытается задрать мне нижнюю рубашку, чтобы проникнуть внутрь, туда, где все горело от желания. Он торопился, боясь, что передумаю, я же хотела его не меньше, поэтому сама нетерпеливо укусила его за шею. Рон издал стон и прижал меня спиной к дереву. Я громко вскрикнула и зашипела, но уже нет от удовольствия, а боли, какой-то сучок казалось, пропорол мне бок.

– Хельга?! Что с тобой?! – Рон как-то сразу понял, что мне больно, осторожно опустил на ноги, развернул и с ужасом уставился на расплывающееся пятно крови на сарафане. – Прости, я не хотел!

– Рон, ты не виноват, мы вместе забыли обо всем, – бок саднило, я скривилась от боли, на глаза навернулись слезы. Было обидно, что все так неудачно закончилось, может быть не судьба?

– Нет, это я виноват. Я вожак, самец и подверг тебя опасности, – он нахмурился, но между тем взялся за мое платье и начал снимать его. – Надо осмотреть рану и перевязать.

Сарафан был снят, нижняя рубаха задрана, вызвав у меня бурю негодования и смущения, ведь под ней ничего не было. Но в тот момент Рона мои прелести не интересовали или он делал вид, что это так. Следом я лишилась большей части своей рубахи, а мой бок обзавелся некрасивой и тугой повязкой. Надев на меня сарафан, Рон подхватил меня на руки и понес.

– Рон, я сама могу идти, – в принципе ничего страшного не случилось, рана была не глубокая, просто большая, кровавая царапина.

– Хельга, мне нетяжело. И так мы дойдем быстрее, надо промыть рану и посмотреть, нет ли заноз, – когда Рон говорит таким тоном, нет смысла с ним спорить. Я постаралась удобнее устроиться, если такое вообще возможно, когда что-то болит, положила голову ему на плечо и тоскливо вздохнула. – Так сильно болит?

– Да нет, просто сарафан жалко, он у меня один, хорошо девочки две рубашки подарили. Они говорят, сшей, а я не умею. В моем мире этим не надо было заниматься, всегда вещь можно было купить.

– Попроси, чтобы они тебя научили. Знаешь, от матери остались вещи, можешь забрать их все или выбрать что-то нужное. И еще, я тебя сегодня и завтра никуда не отпущу, рана может воспалиться, надо будет промывать и делать перевязки, – я открыла рот, хотела сказать, что сама вполне справлюсь, но Рон меня перебил. – Это не обсуждается, если ты так не хочешь спать со мной, у меня в доме есть еще одна спальня.

Он сказал это спокойно, но мне показалось, что его обидит, если я начну настаивать на отдельной комнате.

– Рон, дело не в этом, у тебя кровать узкая нам вдвоем будет тесно, а у меня еще этот бок. Я из-за него наверно спать ночью не смогу, – как бы мне не хотелось побыть рядом с Роном, я понимала, что в ближайшие дни мне будет не до объятий.

– Я поставлю еще одну кровать к своей, места хватит, – оставалось только согласиться, но почему-то мне была приятна такая его настойчивость. Вот бы еще сказал, что он меня никогда и никому не отдаст.

– Хорошо, – я улыбнулась и мягко коснулась губами его щеки.

– Ну уж нет, мы теперь целоваться будем только в кровати и подальше от острых предметов, – рассмеялся Рон. – Мы ведь будем?

– Ну не знаю, ты же мужчина, тебе и решать, – подмигнула в ответ.

– Всегда бы слышать от тебя такие слова, – мечтательная улыбка на лице Рона меня рассмешила, но я быстро поняла свою оплошность, смеяться было больно. Мужчина озабочено сдвинул брови и произнес. – Жаль, придется подождать, пока все не заживет.

На руках у Рона было удобно и приятно, но мне бы не хотелось, чтобы он внес меня в селение, тем более сам он голый. Я еще не готова во всеуслышание заявить о наших с ним отношениях. Да и нет пока ничего, но хотелось, чтобы было. Прислонилась своей щекой к его, щетина немного кололась, но я не обращала внимания, думая о нас с ним. В задумчивости теребила его волосы, накручивая прядку на палец.