Конечно же, я знал, что буду делать дальше. Только боялся признаться самому себе.

Я решил пойти на разведку к избе Киндея. Кошмарный сон так меня достал, что я проснулся с железной решимостью разобраться во всех странностях, которые начали твориться в деревеньке за время моего отсутствия.

И все равно некая неопределенность моего замысла томила меня с назойливостью осеннего занудливого дождя. Что я там забыл? Что я хочу там увидеть? И вообще – подсматривать за людьми, по меньшей мере, неприлично и безнравственно. Я ведь не во вражеском тылу и уже давно не разведчик.

Надо, Федя, надо! Иначе ты просто не уснешь. Этот ночной променад необходим тебе как глоток свежего воздуха человеку, страдающему клаустрофобией, который только-только вырвался из душного подвала.

Так тому и быть, решительно сказал я сам себе, разом оборвав паутину колебаний и неуверенности. Непременно надо расставить все точки над «i», выражаясь литературным штампом.

Приняв окончательное и бесповоротное решение, я начал быстро собираться. Все-таки я бывший военный, а в этой среде после поступления приказа начальства остается лишь выполнить его. А у меня на данный момент командиром был мой не шибко разумный мозг.

От прежней жизни у меня остался костюм, очень похожий на одеяние теперь уже всемирно известных японских диверсантов ниндзя, которые жили в средние века, – такой же черный, очень удобный для ходьбы и лазания по деревьям, с большим количеством разных карманов и карманчиков, пошитый из очень прочной непромокаемой ткани.

Был у меня когда-то такой бзик – походить на средневековых «неуловимых мстителей»…

Костюм благополучно валялся в шкафу, на нижней полке. Поначалу я хотел забрать его в город – как память о былом, но, хорошо подумав, отказался от этой затеи.

И правда – зачем он там нужен? Соседство этого изрядно потертого комбинезона с дорогими новенькими шмотками Каролины в герметичной комнате-пенале для одежды, куда не проникает ни пылинки, более чем неуместно.

Сейчас я был просто счастлив, взяв его в руки. Натянув костюм ночного волка, я вдруг ощутил, как быстрее забилось сердце, и как в голову ударила горячая хмельная волна избыточного адреналина. Есть еще порох в пороховницах!…

А то…

К сожалению, наполнять карманы костюма мне было нечем. У меня отсутствовали и метательные сюрикены, с которыми я научился управляться вполне сносно, и кусаригама – комбинированный серп с привязанной к рукояти длинной прочной цепочкой и грузилом, очень даже полезное оружие для тайных операций, не говоря уже о разных других прибамбасах, среди которых, например, были слепящие магниевые шашки и усыпляющий газ; это уже из коллекции современных рыцарей плаща и кинжала.

Увы, увы, стареющий «агент 007» стал совершенно беззубым…

С невольным вздохом повертев в руках охотничий нож, я воткнул его в специальные ножны на бедре, вшитые в костюм. Так удобней воспользоваться им в любой момент.

В общем, с оружием у меня не густо, констатировал я не без ностальгической грусти. Не брать же с собой двустволку и патроны, снаряженные картечью. Не на войну же собираюсь.

Будем надеяться, что поиск завершится вполне мирно, а все мои подозрения и опасения окажутся не более чем вымыслом человека, которому город и женитьба на взбалмошной женщине привили шизофренические наклонности…

Прихватив с собой свой старенький охотничий бинокль (вдруг пригодится?), я вышел из дому, когда совсем стемнело. Притом постарался сделать это как можно незаметней, вдобавок еще и плотно зашторив окна – вдруг кому-нибудь приспичит посветить фонариком через стекло.

Раньше в нашей деревеньке такие моменты не наблюдались, а сейчас – поди, знай…

Дорога к избе Киндея не заняла много времени, хотя можно было до нее добраться и гораздо быстрей. Но я не торопился.

Несмотря на темень – луна спряталась за тучи, я ориентировался на местности совершенно свободно. Ноги сами находили нужную тропинку и вовремя переступали через рытвины, обнажившиеся корни деревьев и редкие камни, оставленные в незапамятные времена ледником.

Правда, напрямую идти к своей цели я все-таки не решился. Что-то не нравилось мне поведение стариков Коськиных и упертая игра в молчанку Зосимы, когда на бережку, во время застолья, заходил разговор о черноризце.

В том, что дед Никифор и баба Федора побывали в «гостях» у таинственных черненьких, у меня совершенно не было сомнений. Старики Коськины не тот народ, который будет спокойно сидеть дома, когда под боком происходят разные интересные события.

Наверное, будь на месте избы Киндея действующий чумный изолятор, то и тогда баба Федора ухитрилась бы посмотреть на смертельно больных хоть одни глазом, а то и побеседовать с ними, то бишь, взять интервью.

Короче говоря, мировая журналистика в особе Федоры Коськиной потеряла своего самого великого представителя. Жаль, что она родилась так рано, да еще в Богом забытой деревне, и не получила должного образования…

Я взял левее, пошел вверх по течению спокойного мелководного ручья, который впадал в озеро. Этот участок ручья имел твердое, каменистое дно (это мне было известно и раньше), а потому я передвигался без особого напряга, лишь следил за тем, чтобы мои шаги по воде не сильно нарушали ночную тишину.

Я зашел с тыла, со стороны леса. Теперь ориентироваться стало еще легче, потому что позади избы горел костер, освещая мне дорогу как фонарем.

И все же это было не совсем хорошо. Если у них и впрямь есть какие-то серьезные секреты – а от черноризца можно всего ждать, настолько я мог судить по первой нашей встрече, – то меня они заметят на раз.

Поэтому мне пришлось идти очень осторожно, прячась за деревьями, а иногда и без особой радости изображать червяка, ползающего в кустарнике. И все же, несмотря на все мои предосторожности, я едва не попал впросак. Притом по-крупному.

Как я успел среагировать, сам не пойму. Я рухнул на землю за долю секунды до того, как над моей головой что-то тяжело, со скрипом, прошумело, и раздался треск сломанных ветвей.

Мать твою!… Я лежал ничком, сжимая нож в руках, – и когда только успел выхватить его? – и почему-то считал удары сердца. А оно билось так гулко, что мне казалось, будто по лесу идет эхо от его работы.

Что это было? Я долго не решался прояснить этот вопрос, пытаясь понять, что мне делать дальше: как можно тише отползать в сторону и быстро рвать отсюда когти, пока, как говорится, трамваи ходят, или все-таки посмотреть, что там за ялда едва не оторвала мне башку.

Убедившись, что мое маленькое приключение не наделало большого шухера, я откатился в сторону и встал на ноги, по-прежнему сжимая в руках нож. Сделав три или четыре шага в ту сторону, где трещали сломанные ветки, я, наконец, увидел, что так сильно меня напугало.

И понял – мое приключение было совсем не маленьким и совсем не безобидным.