Я обернулся к девушке, протянул руку. Опёршись на неё, она довольно ловко выпрыгнула наружу, а через минуту мы уже сидели меж двух грузовых фургонов «Шеви Экспресс» с логотипами аэропорта на боку. А девушка читала бирки на ключах.

— Ну что? — поторопил я её.

— Этот! — Она подняла одну из связок и опять потрясла ею в воздухе. Затем показала на фургон слева: — Этот! Ты веди.

Ну, с этим всё понятно. Я обежал вокруг и уселся за руль, на высокое, очень мягкое сиденье, завёл мотор, глухо зарокотавший. Девушка уселась справа.

— Не надо к главному выезду — езжай на лётное поле, — сказала она. — Только держись всё время прямо, не залезай на территорию военных, а то они теперь нервные должны быть.

Самообладание возвращалось к ней на глазах. Ничего так, молодец, очень хорошо держится.

— Показывай дорогу, — сказал я, трогаясь с места.

Фургон покатил легко, уверенно, вызывая уважение своими габаритами и массой. Путёвая машина. Я глянул в зеркало заднего вида в салон — огромный пустой кузов с обитым рубчатой чёрной резиной полом, у одной из стен пристроился большой инструментальный ящик — фургон явно ремонтников возил. Хороший, большой фургон, слона перевезти можно, ну и загрузить — двойные двери сзади и двойные же по правому борту. А можно и не слона. Можно и мотоцикл, например, тем более что будет к чему привязать, если минут десять с дрелью и напильником повозиться. Эта идея мне понравилась.

Кстати, соотечественники моей спутницы, которые в бандах, очень любят именно такие фургоны, переделывая их в нечто вроде передвижных клубов для самих себя — музыка, расписанные стенки, диваны. Иногда они такие вэны даже вскладчину покупают. Я глянул на одометр машины — полста тысяч миль прошла, едва в пору зрелости вступила, если можно так выразиться.

— Держись жёлтой полосы и всё время забирай правее, — подсказала она.

Я так и сделал. Затем мы попали на дополнительную стоянку частных самолётов, объехали её по кругу, попетляли меж каких-то больших ангаров — и вскоре подкатили к воротам с закрытым шлагбаумом и открытыми створками, возле которых в стеклянной будке расположился охранник. Охранник был один, но вот морских пехотинцев рядом в песочного цвета «хамви» было четверо. А ещё у них был крупнокалиберный пулемёт на крыше. Однако всё прошло благополучно — девушка ещё на ходу высунулась из окна и помахала рукой караульному, поэтому шлагбаум поднялся у меня перед самым капотом. Вот уж провинциальная простота нравов.

Я свернул направо, на авеню Фортуна, которое вело в сторону главной в этом районе Тридцать второй улицы.

— Ты куда? — неожиданно спохватилась девушка.

— У меня мотоцикл на стоянке перед терминалом. Хочу забрать.

Она с сомнением посмотрела на меня.

— Мне кажется, что нам туда лучше не ехать.

— У меня выбора нет. Не бросать же мне его?.. — Тут я спохватился: — А как теперь насчёт рейса?

— Забудь, — махнула она здоровой рукой. — У охраны радио было включено, пока ты в зале стрелял, я его слушала. Военные объявили карантин, аэропорт закрыли и даже собираются конфисковать самолёт, что прилетел из Юты.

— Это как? — удивился я.

— А так, — усмехнулась она. — Они ожидают введения военного положения с часу на час, и тогда у них сильно прибавится власти.

Ну, это как раз нормальная реакция правительства. Важно только, на что они нацелят войска. На усмирение недовольных или всё же на защиту населения? Если последнее, то я и не против вовсе. Но как-то не очень верится, хоть и сам не пойму, почему именно. Наверное, потому, что представляю себе структуру власти.

— Это понятно… — протянул я. — Ладно, а как ты дальше собираешься действовать? Куда тебя отвезти? К слову, машину я не отдам.

На последнее моё замечание она лишь усмехнулась, затем сказала:

— Было бы странно, если бы ты отдал её обратно. А меня завези на стоянку возле «Кей-Марта», меня будет ждать брат. Я с ним успела созвониться. Годится?

— Вполне.

Девушку, с которой мы сбежали из аэропорта, украв два ружья, пистолет и фургон, звали Хуанитой, но она предпочла, чтобы её звали Анита. Я не возражал. Брат её оказался восемнадцатилетним тощим жилистым парнишкой в грубых ботинках и штанах и в белой застиранной майке, которая до самых плеч открывала разукрашенные разноцветной татуировкой руки. На голове у него была красно-жёлтая бандана, что недвусмысленно подчеркивало его принадлежность к «Лос Локос» — крупной банде из Сан-Луиса. Надо ли говорить, что приехал он на большом расписном фургоне, переделанном как раз из такого «Шеви Экспресс», который мы угнали с его сестрой и какой я уже присвоил себе, наплевав на всякую законность. Всё равно собственность аэропорта — не я, так кто другой его уведёт, а то и вовсе пропадёт машина. Сейчас же получается, что я её не украл, а вроде как даже спас.

Я не удержался — попросился посмотреть на его машину, любопытствуя, что можно сделать с грузовым фургоном, и он с гордостью показал мне салон с самодельными, покрытыми красным бархатом диванами внутри, с могучим стерео, наяривавшим рэггатон[19]. Прямо из-под дивана высовывался приклад «калаша» — югославского или румынского клона. Да и за поясом под майкой у него виднелась рукоятка пистолета. Представился он мне как Эль Пикаро — Жулик, но сестра звала его Хорхе. Ну а я мысленно переименовал его в Хорька: такой же проныра и такой же хищник — достаточно только в глаза заглянуть.

С ним приехали ещё два парня, вооружённых не хуже. С подачи сестры Хорька отнеслись ко мне с подчёркнутым уважением, звали исключительно «омбре», что в лексиконе уличных банд подразумевает чуть ли не высшую степень почтения. В противном случае меня звали бы «пендехо», буквально — лопух, придурок, фраер, если угодно. Они же сопроводили меня до моего мотоцикла, который помогли затащить в грузовой отсек фургона. К счастью, «эндуры» вообще не слишком тяжёлые, так что для четырёх мужиков работа была детская.

Под конец мы обменялись телефонами, даже адресами, чего раньше бы никогда не случилось, а заодно я дал им адрес моего склада. В чём-то мы уже друг друга в деле проверили, а союзники кому угодно могут понадобиться.

Пустой дробовик я засунул под сиденье. Не догадался дежурку обшарить: наверняка же запасные патроны там были. Потом я вновь надел пояс с кобурой, извлек из неё пистолет, осмотрел. Надо сказать, что это оказалась не «Беретта 92», а бразильский «Таурус 92». Впрочем, разница невелика: бразильцы стали выпускать эту модель, купив фабрику «Беретта». Девятимиллиметровый семнадцатизарядный пистолет с не самой удобной рукояткой — тяжёлый, громоздкий, но надёжный и крепкий. Снизу рамки — направляющие под ЛЦУ[20]или фонарь. Он самую малость дешевле настоящей «беретты» в продаже — исключительно за счёт названия, а по качеству ни капли не уступает, вот многие и предпочитают его. Ну а мне-то что? Зачем краденому коню в зубы заглядывать?