По крайней мере, ему не нужно беспокоиться о том, что Талиб обидится на это выражение. Мужчина, казалось, придерживался очень старомодного подхода к женщинам в своей жизни.

— И какие у тебя намерения?

— У меня их нет.

Шейх послал ему понимающий взгляд.

— Но ты хочешь ее.

Рори попытался отмахнуться.

— Она красивая женщина. Вы должны знать, что я намерен обращаться с ней со всей добротой и учтивостью, как со своей родной сестрой.

— Я искренне сомневаюсь, что вы проводите ночи, мечтая о сексе с собственной сестрой.

— Конечно, нет!

— Вот почему договоренность, о которой вы говорите, не сработает, и я не дам своего благословения. — Он разгладил пиджак, казалось, что решение принято. — Я благодарю вас за доброту к моей сестре, но боюсь, что завтра утром я заберу ее с собой домой. Я пришлю кого-нибудь из дворца, чтобы упаковать ее вещи. Какой бы штраф она ни понесла за уход с работы до истечения срока контракта, пришлите мне счет. На этом все.

— Простите? — Рори, может, и не член королевской семьи, но он не привык, чтобы его отбривали.

Шейх мгновение смотрел на него.

— Мы закончили, вы можете идти.

— Я никуда не пойду, и, если Тори не согласится, она тоже. Это двадцать первый век, и, если вы на секунду задумаетесь, что я буду выполнять ваши приказы, потому что какой-то случайный фрагмент ДНК дал вам суверенную роль, вам следует подумать еще раз. Я не отпущу Тори без боя, и вы должны знать, что я не всегда дерусь чисто.

Легкая улыбка тронула губы шейха, и Рори подумал, не попал ли он в хорошо расставленную ловушку.

— Теперь я вижу человека, с которым могу поговорить. Я не понимаю жесткой вежливости с вашей стороны, англичане. Когда дело доходит до наших женщин, мужчина должен быть диким.

Рори определенно чувствовал это сейчас, несмотря на то что Тори не была его.

— Тори сама примет решение.

— Тори слишком застенчива и наивна, чтобы просить о том, чего хочет. Пока она не научится, я буду за ней присматривать. Вы и ваши братья либо будете на одной волне, либо отпустите ее.

— Я работаю над этим, — если отбросить вспыльчивые наклонности Каллума, Рори полагал, что они были на одной волне. — План состоял в том, чтобы поддержать игру Оливера. Боюсь, он ждал слишком долго, и теперь Каллум не отступится.

— Тот факт, что вы называете это спектаклем, побуждает меня увезти Тори прямо сейчас. Мы не обсуждаем партию или пешку. Это ее жизнь. Для протокола: я не говорил о том, что вы трое решаете, у кого из братьев должна быть женщина, которую вы все любите. Вам троим следует перестать быть эгоистичными детьми и решить, как вы будете делить ее или держаться подальше. Если вы и ваши братья этого не сделают, вы навсегда оставите ее растерзанной, и я этого не допущу. У нее есть чувства ко всем вам. Возможно, вы готовы пожертвовать собой ради своего так называемого родства, но подумайте о ней. Заставляя ее выбирать, вы просите ее отказаться от кусочков своего сердца. Вы правы, Рори Тарстон-Хьюз, у вас нет намерений. Когда вы вырастите и научитесь ставить ее на первое место, можете позвонить мне. А пока оставьте мою сестру в покое.

— Вы думаете, это так просто? — ему очень надоело, что с ним обращаются как с ребенком. Талиб не мог знать, скольким он пожертвовал ради своей семьи, как далеко он был готов зайти. — Вам приходилось наблюдать, как ваш брат медленно убивает себя? Вы видели, как он пережил что-то настолько жестокое и изменяющее мир, что вы были уверены, что он никогда не станет прежним?

Шейх надолго замолчал, и Рори подумал, что мужчина просто уйдет. Наконец Талиб пронзил его мрачным взглядом.

— Меня не заставляли смотреть, как сражаются мои братья, но я был там, где был Оливер. Я знаю, что мои собственные братья беспокоились за мою жизнь, и они молились, чтобы Пайпер смогла спасти меня. Да, но, если бы у меня не было их поддержки и ободрения, я бы никогда не прикоснулся к ней. Ваше сердце в правильном месте, Рори. Вы просто неправильно подходите к Тори. Я был брутальным до моей Пайпер. Насилие и предательство, которые я пережил, открыли мне ту сторону мира, которую большинство мужчин никогда видят.

После этого я был раненым зверем, как и Оливер. Тогда я был опасен для Пайпер, но мои братья следили за тем, чтобы я не причинил ей вреда. Ну, не слишком много. Я до сих пор склоняю голову от стыда за то, как я оттолкнул нашу жену. Без моих братьев я был бы один в этом мире. Если ты любишь Тори, ты найдешь способ пойти на компромисс со своими братьями и работать вместе, чтобы сделать ее целой.

— Мы живем не в Безакистане. Наш мир никогда не примет такие отношения.

Талиб положил руку на его плечо.

— Если вы не готовы быть тем, кто определяет, что приемлемо, а что нет в вашем мире, значит, вы не готовы любить Тори. Я желаю вам всего хорошего, но мы забираем нашу сестру. Сейчас мне нужно переговорить с моей королевой.

Он смотрел, как шейх прошел через бальный зал, чтобы встать рядом со своими братьями и их красивой женой. Все они встретили его с распростертыми объятиями. Рейф отошел в сторону, уступая место Пайпер, как будто понимал нужду своего брата. Талиб поцеловал жену, и их руки переплелись. Она сжала его руку, и, хотя Рори видел, как он качает головой, словно говоря, что с ним все в порядке, Пайпер нахмурилась, говоря, что она ему не верит. Она наклонилась, словно могла дать ему свою силу.

На что будет похожа такая любовь с женщиной, которая знает его достаточно хорошо, чтобы видеть сквозь благонамеренную ложь? И каково было бы знать, что что бы с ним ни случилось, у его жены всегда будут братья, на которых она сможет опереться, с которыми она разделит свою жизнь?

Талиб аль-Мусад был счастливчиком, и не только потому, что кем он родился.

— Вот это счастливая женщина. — Клэр взяла его под руку, а Каллум направился к сцене с записями в одной руке и уверенной публичной улыбкой.

— Забавно. Я думал, что шейху повезло. — Он взглянул на сестру. Она всегда была такой разумной, такой мудрой. — Ты не думаешь, что было бы трудно жить так, как остальной мир считает неправильным?

— Рори, какая разница что думает