Больше он не помнил ничего. Только последние слова Яны – и ещё те, сказанные вечером раньше. "Я покончу с собой".

«Проиграл», – подумал он и закрыл глаза. А потом вспомнил Янку. Ничего вроде не происходило такого, чего бы не было у них до сих пор, но паршиво было всё равно. Ещё бы кто-нибудь понимал русский язык…

Яр встал и, не обращая внимания на протесты араба с пистолетом, отправился к выходу.

Какое-то время он бродил по коридорам в поисках своей комнаты, а затем, обнаружив её, первым делом достал спрятанный под подушкой пистолет. Что делать дальше Яр уже решил. Оставалось понять, где находятся Рашид и Янка.

Поиск Яр решил начать со двора и не прогадал – все трое, включая виденного им вчера на танцевальном помосте арабского мальчика, были там.

Яр сделал предупредительный выстрел, а в следующую секунду пять пуль впились в песок по разные стороны от его собственных ног.

Яр ругнулся.

– Янка, скажи ему, что я хочу реванш.

Янка смотрела на него пару секунд, а потом взвилась – для Яра абсолютно неожиданно на тот момент.

– Да пошёл ты, – заявила и не думая выпускать юную арабку из рук. – Ты сам так хотел!

Яр перевёл взгляд с Рашида на неё.

– Яна! – рявкнул он.

Рашид что-то спросил. Яна ответила. Рашид рассмеялся и махнул на подушки рядом с собой.

– Что ты ему сказала? – спросил Яр зло.

– Сказала, что ты обижен, что тебя не пригласили посмотреть.

– Сука, – прошипел Яр.

– Заткнись и смотри, или он застрелит тебя, да и меня заодно.

Яр ещё раз перевёл взгляд с Янки на Рашида и обратно. Потом подошёл и в самом деле сел.

От того, что он сдался так легко, Яне стало вдруг ещё обидней.

Она вернулась к лёгким поцелуям, но удовольствия больше не получала. Прелюдию пришлось начать почти что сначала, да и Зиа неожиданно стала робкой и застенчивой. Она теперь никак не помогала, только позволяла себя целовать.

В конце концов старавшейся за двоих Яне всё-таки удалось её завести, но с таким настроем было ясно, что ничего хорошего у них не выйдет.

Янка уже опрокинула её на помост, собираясь в первый раз в жизни попробовать себя в активной позиции, когда Рашид махнул рукой и сказал:

– Хватит. Не интересно, – и уже по-арабски добавил, – Зиа, подойди ко мне.

Зиа тут же выскользнула из-под Янки и, усевшись у ног Рашида, опустила голову ему на колени. Рашид тут же принялся гладить её по волосам, успокаивая заметную теперь всем дрожь.

Яна осталась стоять одна, не зная, куда девать взгляд. Яр тяжело дышал, но к себе её не звал. Рашид был полностью занят тем, что успокаивал свою танцовщицу.

– Я могу идти? – спросила Яна наконец по-английски.

Рашид только теперь посмотрел на неё.

– Да, – он махнул рукой. Потом посмотрел на Яра, – и по поводу контракта, – добавил он. – Скажи, что я цены не менял.

Янка послушно перевела.

– Тогда почему они взлетели вдвое? – спросил Яр устало. Меньше всего его в этот момент интересовала сделка, за которой он и приехал сюда.

– Среди своих ищи, – ответил шейх, – этот, как его… Кантемир. Я договаривался с ним. И он мне старую цену давал.

Янка побледнела.

– Что он сказал? – поторопил её Яр.

Янка мешкала.

– Сказал, – произнесла она наконец, – что проблему решит. Цены будут такими, как раньше. Это всё, – она повернулась к Яру, – мы можем ехать домой?

Яр кивнул. Встал и подошёл к ней вплотную, но так и не сказал ничего и не коснулся даже кончиком пальцев.

Той же ночью их отвезли обратно в город, а в шесть утра вылетел самолёт.

Всю дорогу до города, а затем и весь перелёт, молчали оба – и Яр, и Яна.

В Москве ещё лежал снег. Грязный, перемешанный с чистым шинами от машин.

– Здравствуй, март, – сказала Яна, вдыхая влажный городской воздух.

Яр посмотрел на неё, оценил сказанное, но сам говорить ничего не стал.

Так же молча они сели в машину с двух разных сторон и поехали домой.

Так прошла вся весна – в кромешной, беспросветной тишине.

Едва отступившая апатия снова накатила на Яну, но теперь она затягивала и Яра.

В первую ночь, как и просил её Яр, Яна легла к нему в постель – и тут же поняла, что ощущает себя здесь чужой.

Она не стала дожидаться утра. Встала, собрала в охапку брошенную на кресло одежду и повернулась к выходу.

Такой её и застал Яр, вышедший из ванной – обнажённой, потому что Янка всегда спала безо всего, красивой и невозможно далёкой. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а потом Яна направилась к двери. Яр её не остановил.

Он почти перестал звать Яну к себе. Только на переговоры, где Янка каждый раз ожидала подвоха, но, впрочем, так и не дождалась – Яр просто передавал ей документы, Янка просматривала их и возвращала с лёгким кивком.

Один раз в документах обнаружилась западня.

Яна сказала об этом и тут же услышала от мнимого партнёра неприятное:

– Ты кому веришь, этой шлюшке или мне?

Яна стиснула зубы, преодолевая накатившее желание врезать мужику в морду, но справилась с собой.

Не справился Яр. Достал пистолет и, ткнув им в переносицу оппоненту, сообщил холодно и равнодушно:

– Я не люблю, когда мне врут.

Яна напряглась, приготовившись к тому, что сейчас начнётся стрельба – так уже было пару раз. Но не произошло ничего. Мужик только буркнул что-то невнятное и, забрав договор, попросил секретаршу принести другой.

В тот вечер они переспали – впервые за время после поездки к Аль Рашиду. Яр начал ещё в машине – притянул её к себе и, забравшись под одежду, принялся гладить по спине и бокам.

Яна вначале косилась на водителя, ей всё казалось, что тот поглядывает в зеркало заднего вида на то, что творится на их сиденье, а потом плюнула и полностью сдалась, поддаваясь на жадные касания рук и осторожно прижимаясь ещё ближе.

Уже стоял май, и когда они поднялись в квартиру, Яне казалось, что блузка насквозь промокла от пота. Яр не заметил ни этого, ни пуговицы, которая отлетела и покатилась по полу, когда он стаскивал с Яны жакет.

Избавившись от одежды, повалил её на кровать и вошёл.

Это была редкость, когда Яр брал её сам и лицом к лицу. Он умел только по-животному, со спины, и если был выбор, Янка старалась сделать всё сама, чтобы оставить хоть толику контроля за собой. Сейчас ей было всё равно. Лишь бы только можно было стискивать Яра за бока, гладить покрытую испариной кожу и смотреть в глаза на нависшем близко-близко лице.