Янка молчала и кусала губу, чтобы не выдать, как ждала этого и как боялась, что такого не случится уже никогда.

Потом Яр упал рядом с ней, и Яна лежала на самом краю кровати, не зная, должна ли уйти или остаться.

– Ярик… – позвала она.

Яр тут же открыл глаза и посмотрел на неё.

– Можно я останусь?

Яр молча притянул её к себе и принялся целовать обнажённое плечо, острую ключицу, а когда Яна запрокинула голову назад, ещё и нежное горло.

– Да? – прошептала Яна, вплетая пальцы во влажные пряди чуть отросших волос.

Яр не отвечал. Только продолжал целовать её везде, куда мог дотянуться.

Янка хотела спросить что-то ещё, но никак не могла сосредоточиться, потому что от поцелуев начинала снова возбуждаться. Бёдра сами собой тёрлись о бёдра Яра, пока тот не поймал её ягодицы и не притиснул плотнее к себе.

Янка коротко выдохнула и кончила от одного только этого движения.

Обняла Яра и уткнулась носом в его плечо.

Больше в тот вечер они не говорили. И только под утро, проснувшись от сухости во рту, Янка вспомнила наконец, что хотела сказать. Наклонилась над Яром и, чуть коснувшись своими его губ, прошептала:

– Ярик, скажи, что я нужна тебе. Скажи хоть раз – и я сделаю для тебя всё. Если нужно, даже умру.

Яр молчал. Яна не видела, как поблёскивают его зрачки в щёлочках век.

Она встала, прошла на кухню, налила воды в стакан. Выпила залпом, а затем вернулась в спальню, обняла Яра поперёк груди и снова уснула.

***

С той ночи стало легче. Ледяная стена тишины дала трещину, и в разломах её оба увидели, что треснуло что-то ещё.

Яр стал осторожней. Он ни за что бы не признался, но ему больше всего на свете не хотелось повторить эти два месяца тишины.

В первых числах июня Семён подписал отказ от претензий на остатки отцовской компании, а через неделю его нашли мёртвым в туалете «Катакомб». Началось расследование, но клубу, казалось, оно пошло только на пользу. Янка и не пыталась вдумываться в то, каким образом дирекция делает деньги, потому что те текли стабильной и ровной, хоть и неторопливой рекой. Яра клуб тоже перестал интересовать – наркоторговлю он решил свернуть, вместе со значительной частью другого нелегального бизнеса.

Примерно тогда же Яр отвёз Янку в новый дом. Сам он молча стоял, засунув руки в карманы, и смотрел, как Янка совершает обход. Та оставалась такой же подавленной, как и все последние месяцы, и всё же немного оживилась, увидев новое место.

– Хочешь что-нибудь поменять? – спросил Яр, когда обход был завершён.

Янка пожала плечами. Повернулась к нему и привалилась плечом к шкафу в стиле Арт-Нуво. На ней было серое узкое платье до колена, на Яре – серый костюм с металлическим блеском без галстука, с расстёгнутым воротом. Яр подумал, что несмотря на это платье, Яна всё равно выглядит невозможно молодой, особенно когда стоит вот так, спрятав руки за спину.

– Не знаю, – сказала она. – Это всё не моё.

Яр подошёл к ней и остановился в паре шагов.

– А ты хочешь своё?

– Не знаю, – повторила Яна. – Рублёвка… Ну, знаешь… Для меня это пошло.

Яр усмехнулся.

– А что бы ты хотела? Квартиру в Ницце?

– Может быть, – Янка хитро улыбнулась. Она знал этот тон и спорить с внезапными порывами Яра не хотела.

Яр подошёл ещё ближе, и Янка запрокинула голову назад. Яр мгновенно поддался на провокацию – сгрёб в охапку её волосы и поймал губами губы Яны, жадно втягивая её язык.

Они целовались так, забыв о времени, жадно скользя руками по телам друг друга, но не пытаясь проникнуть под одежду, пока не закончилось дыхание, а потом ещё и ещё, и когда Яр оторвался наконец от сладких губ, им обоим уже казалось, что они слились, проросли друг в друга.

– Я сделал псарню. Хочешь посмотреть?

Яна вздрогнула, моментально трезвея. Яровых собак она боялась, потому что те неуклонно вязались в её голове с расправами и пытками.

– Пошли, – согласилась она всё же и инстинктивно попыталась вывернуться из Яровых рук, но тот, заметив, как напряглось под тонкой тканью гибкое тело, удержал её и снова прижал к себе, только теперь уже спиной. Поймал губами мочку уха и чуть прикусил, а затем спустился ниже, целуя голубоватую венку, просвечивавшую чуть ниже сквозь прозрачную кожу.

– Яр… – выдохнула Яна, пытаясь поймать его за шею и прижать плотней.

– Ты боишься меня? – прошептал Яр.

– Нет… – выдохнула Яна. В эти секунды ей было плевать на всё: и на расправы, и на бесконечные угрозы.

– Хорошо, – подтвердил Яр и, куснув её в последний раз, подтолкнул вперёд. – Пошли.

Собаки в самом деле были шикарные. Яр предпочитал крупные бойцовые породы, но была здесь и пара охотничьих – австралийская борзая и голден ретривер.

Янка повернулась, желая спросить: «Зачем всё это?» – потому что большая часть собак не подходила для того, для чего их раньше использовал Яр, но, увидев лицо Ярослава, замолкла на полуслове. Тот стоял, влюблёнными глазами глядя в пожилого сенбернара, непонятно как попавшего в эту коллекцию. Такого лица Янка не видела у него никогда.

Она молча подошла к Яру сбоку и, обняв за пояс, положила голову Яру на плечо.

– Классно, – сказала она просто.

– Правда? – Яр чуть повернулся к ней, и на губах его мелькнула едва заметная улыбка.

– Да. Красивые. Хотя я нихрена в них не понимаю.

Яр усмехнулся. Накрыл её руку своей и снова повернулся к загонам.

– Дело не в породе, – тихо сказал он. – Они верные. Никогда не предадут.

Янка закрыла глаза. От последних слов ей стало грустно, но она так и не сказала ничего. Только обняла Яра ещё сильней.

***

Той же весной из команды Яра ушёл Тук. Это было неожиданно даже для Яны, которая имела к случившемуся самое прямое отношение.

После возвращения из пустыни она нашла возможность переговорить с Туком и предупредила:

– Или завязывай с воровством, или выходи. Не потому что я так хочу. Но если Яр узнает, он тебя убьёт.

Тук предпочёл выйти.

– Почему? – спросила Яна, услышав ответ.

Тук закурил и окинул её оценивающим взглядом.

– А ты не чувствуешь почему? – спросил он.

Яна качнула головой.

– Он изменился, Яна. Если бы этот Ярослав предложил мне авантюру, я бы за ним не пошёл.

Янка отвернулась.

– Не так сильно, как ты думаешь, – сказала она. – Просто… Ему тяжело.

– А я не грузчик, чтобы ему помогать, – отрезал Тук.