Она пытается улыбнуться и, закашлявшись, достает носовой платок. Но у нее не получается скрыть оставшиеся на нем пятна крови.

— Бабушка, ты в порядке? — пугаюсь я.

— Не волнуйся, ньета, и слушай меня. Чэй проводит тебя, затем он тоже должен будет тебя оставить. Обряд инициации — путешествие, которое совершают в одиночку, мы не сможем оказать тебе поддержку. Но чтобы выжить, тебе необходимо гораздо меньше, чем ты думаешь. Дам тебе пару советов. Используй свечи и спички в случае крайней необходимости. Еды у тебя не будет. Пост — начало твоего очищения. А возвратишься ты только тогда, когда получишь на это право. Ты сама поймешь.

— Нет уж! — восклицаю я. — Сейчас ночь! И очень холодно! А еще, к вашему сведению, я проголодалась, мы ведь не ужинали!

На мой взгляд, доводы весьма убедительные, но Палома игнорирует мое нытье.

— А как же гипс? — предпринимаю я последнюю попытку.

Реакция, в общем, предсказуема, но я должна была попытаться. А бабушка смеется в ответ:

— Ты поправилась. Гипс у нас материал экологически чистый, биоразлагаемый. Ты вполне можешь бросить его где-нибудь.

К нам приближается Чэй, объявляя, что лошади оседланы и нам пора в путь. Но я не готова! У меня целая куча вопросов! Однако Палома крепко обнимает меня и шепчет:

— Вперед! Удачи тебе!

Чэй помогает мне забраться на Кэчину, и мы уносимся в темноту.

Мы скачем в ночи. Лошади находят дорогу, ориентируясь по звездам и луне. Мы почти не разговариваем. Тишину нарушают лишь редкие фразы Чэя вроде: «Как ты? Что-нибудь нужно?» Или его возгласы «Осторожнее!», когда я пару раз задремала и едва не вывалилась из седла. Наконец приходит рассвет, и солнце начинает свое медленное восхождение по горному хребту. Чэй произносит:

— Приехали.

Я устала, и зрение расфокусировалось. Чем это местечко приглянулось Чэю? Оно ничем не отличается от тех, мимо которых мы проезжали. Бурая земля, сорняки, скалистые утесы и голые деревья. Здесь нет ничего особенного.

— Ну как? Спешиваемся и устраиваемся?

Я строю скептическую мину, и не подумав спрыгивать с лошади.

— Давай, Дайра, — подбадривает он меня и недрогнувшей рукой забирает у меня повод Кэчины.

— Но я не хочу! — Я в смятении закусываю нижнюю губу. — Мне бы поесть и… И вообще мне тут не нравится. Кругом опасность!

Чэй непреклонен, но помогает мне спуститься с лошади.

— Не бойся. Лучше поспешить. Чем скорее начнем, тем быстрей ты вернешься домой.

Он старается говорить веселым тоном, но у него получается не очень. Чэй — надежный человек с благородными намерениями. Поэтому врать он не умеет абсолютно.

В итоге мы плетемся по дороге, сворачиваем на извилистую и унылую тропинку и останавливаемся у отверстия в скале. Перед нами темная пещера.

— Многие проходили обряд именно здесь. В том числе и Палома, когда была в твоем возрасте, — поясняет Чэй. — А что случилось с Джанго, ты сама знаешь… В общем, пещеру не использовали уже многие годы.

— Откуда такая уверенность? — парирую я.

Чэй кивком указывает на землю и подталкиваем сапогом какое-то белое, зернистое вещество, образующее толстую границу перед входом. Оно похоже на защитную линию у глинобитных стен дома Паломы.

— Пещеру защищала соль, которая сохраняет ауру чистой и отпугивает хищников.

Это не то слово, которое мне бы хотелось услышать. Чем больше я смотрю на темную дыру, тем меньше мне нравится затея Паломы. Мурашки пробегают по моему телу.

— Я туда не полезу!

Хотя мы оба знаем, что мне придется. Просто нужно собрать всю свою волю в кулак. Чэй кивает и терпеливо ждет. Я просовываю голову внутрь, но натыкаюсь лишь на стену мрака.

— Что там? — спрашиваю я.

— Без понятия, — заявляет Чэй. — Только тот, кто проходит обряд, имеет право зайти внутрь. Это священное место. Я просто услужил Паломе, не более.

Я хмурюсь. И как мне теперь воспрянуть духом?

— И давно вы с ней встречаетесь? — осведомляюсь я, прекрасно понимая, что тяну время.

— Какие еще свидания в нашем возрасте? — хохочет Чэй, потирая лоб.

Отсмеявшись, он протягивает мне черную сумочку, которую собрала Палома, и напутствует меня:

— Дайра, все будет хорошо.

Нервно сглатываю, не веря ни единому слову. Потом решаюсь и, тяжело вздохнув, перешагиваю белую полосу.

— Что дальше? — говорю я, ощупываю рукой пещеру и с удивлением обнаруживаю, что она гладкая, будто отполированная.

— Мой обряд уже в прошлом, но… — начинает Чэй, а я удивленно выпаливаю:

— Ты тоже Искатель?

— Не совсем, но поиск видений знаком моему племени. Я тоже из индейцев. В молодости будущее казалось мне туманным и неопределенным. Я не понимал, какую сторону выбрать, и инициация помогла мне осознать, что привязанность к животным — не просто увлечение, а призвание. Поэтому я поступил в ветеринарную школу и ни о чем больше не жалел.

— А сколько часов или дней ты голодал, прежде чем прозрел? — резко спрашиваю я.

Но ведь Чэй не виноват в том, что со мной случилось. Впрочем, когда Палома упоминала о соблюдении очистительной диеты, я и не подозревала о последствиях.

— Я провел на горе трое суток и получил прекрасный опыт, — тихо произносит Чэй. — Те вещие видения я никогда не забуду. Поэтому советую тебе не медлить, Дайра.

Я топчусь на пороге.

— Побольше уверенности, — улыбается Чэй. — Найди удобное место и сядь. Свет сам найдет тебя.

Когда я была маленькой, Дженника твердила мне нечто подобное, чтобы отучить от раздражающего ее ночника. Я сама твердила то же самое, когда тащилась за Вейном по марокканскому переулку. В обоих случаях эта мантра помогла унять мои страхи. Надеюсь, выйдет и сейчас.

— Белая линия оградит тебя от зла. Внутри ты будешь в полной безопасности. Но если ты сорвешься и покинешь пещеру раньше времени — все пропало.

Я молча киваю, наблюдая, как Чэй обновляет границу свежей солью.

— Вперед, Дайра, — говорит он, разворачивается и уходит по тропинке.

Однако я никак не решаюсь переступить безопасную линию. Мое сердце выскакивает из груди, когда я вижу гремучую змею. Через пару минут мимо пробегает скорпион. Значит, соль защищает от рептилий и других ядовитых гадов. Надеюсь, она отпугнет и крупных тварей. Например, всяких опасных хищных зверей.

Пока солнце не достигает зенита, я не рискую углубляться в пещеру. Замечаю, насколько узки своды и как они смыкаются, сливаясь в одну точку. «А пещера не слишком большая и не страшная», — проносится в моей голове. Ладно, сделаю то, что сумею.