Мое убежище похоже на любое другое из тех, которые я видела по телевизору или в кино. Разве что нет ни иероглифов, ни наскальных рисунков со сценами охоты. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказывается, что я не совсем права. Приглядевшись, я различаю список, оставленный моими предками. Каждый из них вписал свои имя и фамилию, а рядом нарисовал тотемное животное.

«Валентина Сантос» нацарапано под самым потолком. Надпись почти выцвела, буквы — угловатые, а рядом нарисован темноглазый Енот. Далее идет «Эсперанто Сантос» и изображение Летучей Мыши. «Пиан Сантос» сопровождает красная Лиса. Майра Сантос, наверное, не была великим художником, потому я не разобрала, имела она в виду Леопарда или Гепарда. Ниже другие имена: Мария, Диего и Габриэлла, чьими проводниками стали Лошадь, Обезьяна и Белка. В самом низу — твердый витиеватый почерк Паломы. Напротив — полярный волк с пронзительными голубыми глазами.

Сажусь на корточки, пораженная истиной, открывшейся мне здесь. Вот моя семья. Это и есть многолетняя традиция рода Сантос: мужчины и женщины преодолевали одно и то же испытание. И они уцелели.

Полагаю, я настолько привыкла к Дженнике и своему отшельническому образу жизни, что никогда не думала о других вариантах. Но оказалось, что у меня есть не только странная мать, фото давно умершего отца и пара случайных историй о дальних родственниках. Моя семья — гораздо больше, чем я предполагала.

А если я удачно пройду испытания, то стану Искателем и докопаюсь до истины. Я беру сумочку и выуживаю оттуда мелки. Делаю аккуратный пропуск после имени Паломы, чтобы обозначить отсутствующего в списке Джанго. Наверняка пробелы здесь использовались именно для этой цели. С облегчением насчитываю всего лишь два.

Прикусываю губу, отмечая, как одиноко выглядит мой свежий «автограф» без приставки Сантос. Но я никогда не носила фамилию своего рода, поскольку Дженника и Джанго не вступили в брак. Поэтому я всегда была Дайрой Лайонс.

Сжимаю мел покрепче и начинаю нацарапывать букву «С», но внезапно останавливаюсь. Я не могу написать ни «Лайонс», ни «Сантос». На данный момент я — лишь Дайра, которая объединяет две линии семейного древа. Первую мне дали при рождении, вторую я должна заслужить после испытания. Иначе единственным наследием станет мое имя и Ворон. Дело не в том, что никто не осмелится дописать фамилию после меня. Просто, если я завалю инициацию, это некому будет сделать. Согласно Паломе, я — последняя в их роду.

И я принимаюсь рисовать Ворона: заостренные крылья, чуть изогнутый клюв, хвост, острые когти и лиловые глаза. Потом сажусь рядом, чтобы полюбоваться своим творением. Пусть хотя бы мой тотем составит мне компанию.

Мои ирландские корни встретились наконец с испанскими. Любопытно понаблюдать, как они уживутся. Чтобы скоротать время, собираюсь добавить несколько завитушек, но сразу же отбрасываю эти мысли. Все будет выглядеть некрасиво и неуважительно. Чэй говорил, что пещера является священным местом, а лишние каракули уподобятся граффити.

Я встаю и медленно шагаю вдоль стены. Выполнив разминку, принимаю позу йоги, которой научилась у известного стилиста по телевизору. Смотрю в сторону выхода, тщетно пытаясь различить знаки. Решаю прислушаться к советам Чэя и терпеливо жду, пока не появится какое-нибудь откровение.

Но я чувствую голод, скуку и беспокойство. Я слаба в медитации, но у меня ведь есть что почитать. Переворачиваю вверх дном маленькую сумочку и высыпаю на пол содержимое. Нахожу коробок спичек, тонкую белую свечку, красную бандану, три куска мела, баночку белой зернистой соли, погремушку из кожи и записку. Выворачиваю сумку наизнанку, встряхиваю хорошенько, но не нахожу ни бутылки с водой, ни еды. Несомненно, Палома не шутила, когда твердила про очищающий пост. Разворачиваю записку и читаю:

Дорогая ньета,

Указаний немного, и они очень просты:

Не покидай пещеру раньше срока.

Не переступай через белую черту, пока не будешь абсолютно уверена в своих действиях.

Используй запасы экономно. Их должно хватить до конца обряда.

Отбрось старые верования и идеи, освободись для новых знаний.

Сведи к минимуму передвижения, и постарайся слиться с горой. Когда она захочет проверить тебя, ты моментально узнаешь об этом.

Имей в виду, что гора мудра. Она потребует от тебя умения отличать ложь от правды и способность распознавать суть вещей сквозь призрачную видимость.

Когда понадобится, призови Ворона. Он направит тебя.

Если возникнет необходимость, обратись к Предкам при помощи погремушки.

Познай истину.

Найди свет.

Но ни при каких обстоятельствах не выходи наружу, пока не поймешь, что инициация закончилась.

Счастливого пути. Возвращайся целой и невредимой. Палома.

Я вздыхаю и опять пытаюсь медитировать, но безрезультатно. Я не в состоянии унять разум. Не получается и приструнить желудок, урчащий от голода. Тогда прислоняюсь к стене, надеясь, что прежние Искатели не оставят меня без внимания. Я ведь не первая из рода Сантос. Еще раз пробежав по списку имен, решаю воззвать к предкам. Беру погремушку. Звук, который она издает, — причудливый и таинственный. Впрочем, здесь все такое. Завершив ритуал, призываю Ворона.

По моему телу пробегает холодок. Я сжимаю в ладонях кожаную ладанку и шепчу: «Ворон, пожалуйста, проведи меня через ритуал! Покажи мне то, что я должна знать! Испытай меня и помоги сделать так, чтобы спастись».

Когда я произношу последние слова, мои веки тяжелеют и закрываются. Спустя несколько секунд я проваливаюсь в сон.

Я устала. Мне одиноко, хочется есть и пить. Длинные, извивающиеся тени вселяют страх. Они смеются надо мной, дразнят, уговаривают, заманивают, чтобы я вышла из пещеры и нашла свет. И я почти поддаюсь их соблазну.

Я никогда не просила побед и величия. Я больше Лайонс, чем Сантос. Какой из меня герой? Я хочу иметь нормальную жизнь, быть нормальной девушкой. Зачем мне сталкиваться с чудовищами, порожденными тьмой?

Сворачиваюсь калачиком, обхватив рукой живот, в тщетной попытке уменьшить боль. Пальцы тянутся к горлу. Высохший и зудящий язык настолько распух, что не помещается во рту. Решаю игнорировать стаю монстров, демонических, отвратительных тварей, которые кружатся вокруг меня в танце, когда я встаю и ковыляю к выходу.

Мои движения нервные и неуклюжие, я хватаюсь за стену, чтобы не упасть, а сонм мерцающих звезд вихрем кружится предо мной. Я прикасаюсь к рисункам — рядом с дикой Кошкой Майры соседствует Обезьяна Диего. Их древняя аура показывает, что я никуда не гожусь. Я недостойна наследия Сантос.

Лучше мне извиниться перед Паломой и отправиться восвояси. Закидываю сумку за спину и прощаюсь с тенями-демонами. Я практически переступила полосу соли, но вдруг из темноты возникает красивый темноволосый мальчик. Его льдистая радужка отражает тысячи моих мрачных образов.