— Карен — консультант из фирмы «Роза Афродиты», — жестко уточнил Джон.

— Да-да, конечно. Теперь-то я ее узнал. Продавец принялся показывать Джону черные смокинги самых разнообразных фасонов. Джон остановился на чрезвычайно элегантном, но консервативном пиджаке с атласными черными отворотами и единственной пуговицей, которая застегивалась на талии. К смокингу он выбрал белоснежную рубашку с крохотными черными пуговками. Галстук, как велела Лори, тоже был черный.

— Я это примерю, — объявил Джон продавцу. — Когда прибудет мой шафер, подберите для него точно такой же костюм. И, Карен, даже не вздумай предлагать какую-нибудь новомодную чушь. Только через мой труп, ясно?

С этими словами он скрылся в одной из примерочных кабинок, которые, к тайной радости Карен, закрывались не занавесками, а прочными дверями. С нее хватало и того, что воображение услужливо рисовало ей образ раздевающегося Джона — не хватало еще, чтобы занавеска случайно отодвинулась и…

Карен тяжело вздохнула. Все пошло не так, как она рассчитывала. Каспара до сих пор нет, а Джон обращается с ней так холодно и отчужденно, что она просто не посмеет заговорить с ним о его невесте.

Внезапно дверь примерочной кабинки распахнулась, и в зал выглянул Джон.

— Никак не могу справиться с этим чертовым галстуком, — жалобно пробормотал он, озираясь в поисках услужливого продавца, но тот, увы, никак не мог отделаться от шумного толстяка в саржевом костюме. — Карен! — наконец в отчаянии позвал Джон. — Пойди сюда и помоги мне завязать эту треклятую штуку.

Карен подчинилась, хотя и без особой охоты. Примерочная кабинка была довольно просторной, но, стоило закрыть дверь, она показалась невыносимо тесной.

Стараясь сохранять спокойствие, Карен повернулась лицом к Джону и принялась за дело, которое было для нее более чем привычным. Занимаясь организацией свадеб, постоянно повязываешь кому-либо галстук либо прикалываешь бутоньерку. Участники свадебной церемонии в знаменательный день, как правило, особенно неловки. Карен, человек посторонний, просто обязана сохранять присутствие духа и ловкость пальцев.

Но сейчас, когда она оказалась лицом к лицу с Джоном, вся ее привычная ловкость куда-то испарилась. Первая попытка завязать галстук закончилась плачевно. Взглянув на жалкий плод своих трудов, Карен неловко хихикнула.

— Извини, — пробормотала она. — Попробую еще раз.

Не смея заглянуть в глаза Джону, она упорно смотрела прямо перед собой. Может быть, поэтому вторая попытка оказалась еще хуже первой.

— Я не… то есть, может быть, этим займется кто-нибудь другой? — почти беззвучно пробормотала Карен.

Джон ничего не ответил, и тогда она подняла глаза. И тут же пожалела об этом. Джон был слишком близко. И смотрел прямо на нее.

Лихорадочный огонек, горевший в его глазах, яснее слов говорил, что он лишь притворялся холодным и безразличным.

— Почему ты ушла от меня?! — гневно спросил он. — Черт побери, почему?!

Лицо его исказилось таким страданием, что сердце Карен мучительно сжалось и ей до боли захотелось погладить его по щеке.

— Ох, Джон… — только и пробормотала она. И вдруг оказалась в его объятиях. Карен ждала чего угодно, но только не этого жадного, бурного, обжигающего поцелуя.

Она невольно вскрикнула и тут же смолкла, ошеломленная неистовым жаром настойчивых губ Джона. Карен с ужасом осознала, что ее истосковавшаяся плоть благодарно и радостно принимает почти звериную страсть этого поцелуя. Не в силах побороть себя, она прильнула к Джону и всем своим существом ощутила сладостную, до боли знакомую силу его сокрушающего объятия.

— Господи!.. — на миг отстранившись, беззвучно простонал Джон.

И тут в дверь примерочной кабинки постучали.

— Джон! Ты здесь? — Это был голос Каспара. Джон отшатнулся от Карен как от зачумленной и крепко зажмурился. Все моментально встало на свои места. Мгновение назад Карен сгорала от страсти, теперь — от невыносимого стыда. Джон наконец открыл глаза и одарил ее ледяным, почти ненавидящим взглядом.

— Я здесь, Каспар, — отрывисто ответил он. — Подожди немного. Карен никак не может завязать мне галстук.

— Черт возьми, кто такая Карей?

— Организатор свадьбы, которую наняли Лори и моя мать.

— А, ну ладно. Я пока пойду в кабинку напротив и примерю костюм, который ты мне подобрал.

— Хорошо.

Все это время Джон не сводил с Карен убийственного взгляда. И, едва затихли удаляющиеся шаги Каспара, сквозь зубы прошипел ей в лицо:

— Какого черта ты это сделала? Карен опешила, потрясенная несправедливым выпадом.

— Я… я не могла удержаться, — запинаясь, пробормотала она. И уже увереннее добавила:

— Ты же первым поцеловал меня, забыл?

— Только после того, как ты одарила меня своим нежным взглядом! — огрызнулся он. — И что это значит — не могла удержаться? Ты что, нимфоманка? Бросаешься на шею всякому мужчине, который имеет несчастье подойти к тебе ближе чем на ярд!

— Что за чушь! Я совсем не такая… по крайней мере, обычно, — совсем тихо прибавила она.

— А, стало быть, только я удостоился этой чести? Бог мой, это было бы смешно, если бы не было так противно! Чего ты добиваешься, а?

Карен залилась жарким румянцем.

— А ты чего добивался, Джон? — воинственно огрызнулась она. — Ты поцеловал меня первым, и это был вовсе не платонический поцелуй. Кто же ты после этого — сексуальный маньяк, который бросается на всякую женщину, что имеет несчастье подойти к нему ближе, чем на ярд?

— Только с тобой, Карен, — неожиданно с горечью признался Джон. — Только с тобой. — И добавил прежде, чем она успела обрадоваться этому признанию:

— Старая любовь не ржавеет, верно? И порой может сыграть с человеком дурную шутку. Если бы Каспар не постучал в дверь, ты добилась бы своего и присоединила бы меня к длинному списку своих побед. — Джон коротко, почти грубо рассмеялся. — Бог мой, Карен, я только сейчас понимаю, почему мне так трудно было забыть тебя. И все же, солнышко, держись от меня подальше. Ты упустила свой шанс десять лет назад. Теперь я люблю Лори и намерен на ней жениться.

— Да, но любит ли она тебя?! — огрызнулась Карен, уязвленная его гневом и презрением.

Джон взглянул на нее, словно не веря собственным ушам, а потом на лице его отразилось откровенное отвращение.

— Убирайся, — процедил он сквозь зубы. — Немедленно. И не смей больше попадаться мне на глаза до самой свадьбы. Поняла?

И Карен отчетливо осознала: все погибло. Что бы она сейчас ни сказала — только сильнее испортит дело.

Но она не хотела, не могла промолчать!

— Джон, пожалуйста, поверь мне, — взмолилась она. — Я хочу только одного: чтобы ты был счастлив. И всегда этого хотела.