— Кого вы увидели, Луиза?

— Лори и Феликса. Они… они обнимались и целовались!

— И это все?

— Да, но совсем не как родственники, а… как любовники. Ошибиться было невозможно, — горестно добавила она.

Карен лишь покачала головой. Все непонятные детали, смутно беспокоившие ее до сих пор, сошлись воедино, словно кусочки мозаики. Проклятая девка! Бедный Джон!

— Вы должны рассказать об этом Джону, твердо сказала Карен.

— Да, но я не могу. Не могу. Вы не понимаете…

— Луиза, но ведь вы не можете допустить, чтобы он отправился в свадебное путешествие с этой… этой потаскушкой!

Луиза закрыла лицо руками и всхлипнула.

— Я не знаю, что делать!

— Нет, знаете! Вот что, пойдемте-ка в кабинет. Подождите здесь, а я приведу Джона, и вы расскажете ему о том, что видели.

Луиза неохотно согласилась.

Джон вначале отказался пойти с Карен и потребовал, чтобы с ними пошел Каспар. Такое недоверие уязвило Карен до глубины души, но ничто не могло поколебать ее решимость открыть Джону истинное лицо Лори. Не для того она десять лет назад оставила Джона, чтобы сейчас он попал в лапы лживой мерзавки!

— Ну, и в чем же дело? — раздраженно спросил он, едва за ними закрылась дверь кабинета.

Луиза сидела в кресле неестественно прямо, только руки ее, лежавшие на коленях, беспокойно двигались. Джон взглянул на мать — и лишь тогда осознал, что произошло нечто весьма серьезное. Он перевел взгляд на Карен и резко повторил:

— В чем дело? Что-то случилось с Лори?

— Твоя мать тебе все расскажет, — напряженно ответила Карен.

Луиза наконец обрела дар речи. По мере того, как она говорила, краски покидали лицо Джона, а в конце рассказа он был бледен как смерть. Каспар, дослушав, выругался.

— Ты уверена? — безжизненным голосом спросил Джон у матери.

— Они… они были почти голые, — прошептала Луиза.

Теперь уже Джон выругался и жестко взглянул на Карен.

— Ты пойдешь со мной, — бросил он.

— Куда? — растерянно спросила Карен.

— Наверх. Для разговора с Лори мне нужен свидетель, а моя мать сейчас вряд ли годится на эту роль. Каспар, останься здесь и дай маме чашечку чаю или что ей там захочется.

— Обязательно, Джон. Ступай, выведи эту паршивку на чистую воду. Неприятно говорить тебе это, но ведь я всегда чувствовал, что в ее нежных отношениях с кузеном есть что-то противоестественное. Верно ведь?

— Верно, Каспар. Верно.

Карен пришлось бежать, чтобы поспевать за Джоном, — он шагал широко, преодолевая по две ступеньки за раз. На лестничной площадке он вдруг затормозил и круто повернулся к Карен.

— Ты знала об этом раньше? Карен опешила.

— Нет! Неужели я стала бы молчать?

— Ты намекала, что Лори не любит меня. Почему? Не крути. Скажи мне правду: ты что-то знала?

— Клянусь тебе, ничего конкретного. Просто в тот день, когда я повела Лори покупать подвенечное платье, она сказала, что ее отец хочет, чтобы она сначала вышла замуж, а потом родила ребенка — потому-то она и решила выйти за тебя. Я подумала тогда, что для любящей женщины такое признание звучит странно.

— И это все?

— Честное слово, все. Если ты думаешь, что я намеренно позволила тебе жениться на Лори, зная всю правду о ней и Феликсе, то ты ошибаешься. Я ведь уже сказала, Джон, что желаю тебе только счастья.

— Вот как? В таком случае, окажи мне сейчас услугу. Солги. Скажи Лори, что это ты видела ее с Феликсом.

Карен вскинула голову и процедила:

— Охотно.

Джон даже не стал стучать, а просто ворвался в комнату. Лори и ее кузен выглядели уже вполне прилично — то есть были полностью одеты. Однако, когда они увидели грозное лицо Джона, глаза их заметались, что в общем-то было равносильно признанию вины.

— Джон! — воскликнула Лори. — Что случилось?! Что-то не так?

— Это, Лори, я хочу услышать от тебя, — с обманчивым спокойствием сказал Джон.

Новобрачная побелела и разом потеряла всю свою привлекательность.

— Что… что это значит? — пролепетала она.

— Несколько минут назад Карен поднялась сюда, чтобы узнать, не нужна ли ее помощь, сквозь зубы цедил слова Джон. — Она постучала, но ей никто не ответил, и тогда она вошла в комнату. Судя по всему, вы с Феликсом были… чересчур заняты, — язвительно добавил он. — В ванной, если не ошибаюсь. Верно, Карен?

— Верно, — подтвердила она и глазом не моргнув.

— Тебе нечего сказать, Лори? — осведомился Джон.

Испуг на лице новобрачной сменился мрачным вызовом.

— Нечего, — буркнула она. — Да и какой смысл что-то говорить, если она нас все равно видела?

Джон с нескрываемым отвращением взирал на свою молодую жену.

— Скажи мне только одно: когда ты собиралась бросить меня? После рождения нашего первого ребенка или еще раньше?

— Я не собиралась тебя бросать. Лицо Джона исказилось, и у Лори наконец хватило совести сделать виноватый вид.

— Ты мне нравишься, Джон. — торопливо заверила она, — правда нравишься! Потому-то я и решила выйти за тебя, понимаешь?

— Я понимаю только, что ты втоптала в грязь мою любовь.

— Ой, Джон, только не надо мелодраматических сцен! На самом деле ты меня не любишь и никогда не любил. Я это точно знаю, потому что мне известно, что такое настоящая любовь. Мы с Феликсом любим друг друга с пятнадцати лет. Я тебе нравилась, вот и все. Я тебя устраивала, и твою мать тоже, но ты меня не любишь.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, холодно ответил Джон. — А теперь я хочу, чтобы ты и твой… кузен немедленно убрались из этого дома. Вы ведь приехали на своей машине?

— Да.

— Тогда спускайтесь вниз, садитесь в машину и уезжайте к чертовой матери. И не смей напоминать мне о твоем существовании. Позднее я с тобой свяжусь. Не лично, разумеется. Документ об аннулировании брака придет на адрес твоего отца.

— Только, Джон, ради Бога, не говори ему, в чем дело! Иначе он лишит меня наследства. Потому-то я и хотела выйти замуж. У отца пунктик Насчет кровосмешения, браков между близкими родственниками, вырождения и тому подобного…

— Я ничего не скажу твоему отцу. Я никому ничего не скажу. Думаешь, мне так хочется выставить себя перед всеми дураком?

— Ты вовсе не дурак, Джон. Ты очень славный и…

— Да заткнись ты ради всего святого! И убирайся отсюда.

Он ни на шаг не отошел от Лори и Феликса, пока их машина не отъехала от дома. Проводив «шевроле» мрачным взглядом, Джон обернулся к Карен, которая все это время тенью следовала за ним.