После семнадцатого года проблем прибавилось. От советских гонений староверы уходили глубоко в тайгу, жили в землянках, возводили скиты, категорически отказывались получать паспорта, служить в армии и участвовать в коммунистическом строительстве. Жили, ведя натуральное хозяйство, охотились, занимались рыболовством в тех местах, куда даже НКВД не могло добраться. Раз в год отправляли кого-нибудь в город – поменять звериные шкурки на соль, патроны и металлические орудия. Некоторые староверческие деревни умудрились пережить не только коллективизацию, но и просуществовать патриархальной жизнью «вне СССР» аж до середины пятидесятых.

В настоящее время в Сибири еще много староверческих деревень, расположенных в основном в глухой тайге. Электричества здесь нет, равно как и других благ цивилизации. Старообрядцы – люди религиозные, честные, работящие и трезвые. Обычное их занятие в этих местах – рыбалка, охота, земледелие. Многие, особенно старики, до сих пор придерживаются ортодоксальных традиций. Смотреть телевизор, слушать радио, пользоваться Интернетом, пить водку – грех. Врать и воровать – страшный грех. Грехом также считается любое соитие мужчины и женщины без цели зачатия ребенка. «Официальную» церковь староверы считают чуть ли не исчадием ада. В семьях правит домострой, однако молодежь уже не столь ортодоксальна. Практически все сибирские староверы в той или иной степени – дальние родственники, потому как браки заключаются лишь между «своими».

Мгновенно сориентировавшись, Лысый в разговоре повел себя соответственно. Когда было надо, он умел произвести положительное впечатление. Последующие минут десять он рассказывал о том, что его группа разыскивает потерпевую крушение винтокрылую машину. При этом старался вызвать к себе доверие и сочувствие. По поводу конфликта Лысый заявил о том, что посчитал местных браконьерами. И так далее, и тому подобное. Как тут же выяснилось, усилия Романенко не пропали даром.

– Так ведь видели мы энтот вертолет, – кивнул старообрядец, – как раз то, что вы ищете.

Он повернулся к своим товарищам, и те кивками подтвердили озвученное.

– Видели?! – встрепенулся Романенко. – Так ведь это здорово! Давайте я вам покажу место.

Он стал разворачивать карту, однако здесь натолкнулся на неприятие со стороны собеседников. Они как-то поморщились, глядя на километровку.

– Картой мы не пользуемся, – брезгливо сказал один из них.

– А как же вы ориентируетесь в тайге? – недоуменно спросил «банкир».

– Да уж, слава богу, обходимся.

– Мы же тут, в тайге, родились. Нам тут каждый кустик, почитай, знаком. Что уж о большем-то говорить? – в свою очередь удивленно пожал плечами бородач.

Общими усилиями, сочетая имевшиеся у людей Лысого координаты и знания староверов, ситуация была окончательно определена. Место трагедии было известно коренному населению, и называлось оно Митькино болото.

– А почему Митькино? – спросил кто-то.

– А это давно было, – отозвался один из бородачей, – тогда жил в этих краях такой Митяй. Фамилию его никто уж и не помнит. Говорят, разумный был мужик. Хозяйство крепкое у него имелось. Так вот, на охоте провалился он в самую трясину. Ну, а товарищ евонный, который с ним, значит, тогда был, выручать его надумал. Ну. А как же! Так вот, пока он ствол какой искал, чтобы вытащить Митяя, тот дожидаться не стал и утоп. Вот. Ну, а когда товарищ-то, Иван, прибег, то уже только пузыри из топи и шли. Так этотупокойник стал являться потом Ивану: дескать, что ж ты меня не спас тогда?! Ну, являлся, являлся, покуда тот там крест не поставил.

Выслушав рассказ, Лысый снова вернулся к насущным проблемам.

– Так помогите нам вертолет найти, – сделав скорбное лицо, стал просить Романенко, – мы ведь заплатим хорошо за помощь.

Глядя на изменившиеся лица старообрядцев, он тут же понял, что совершил непростительный промах.

– Какие деньги? Ты чего, дядя, рехнулся, что ли? – пренебрежительно взглянул на него бородач Савва.

– Так ведь у них все на деньги и меряется, – подсказал товарищ, – они ведь там у себя и воды напиться задарма не дадут.

– Нет, мужики, я ведь не в том смысле, – Ро-маненко извивался как уж на сковородке, пытаясь исправить ситуацию, – я же про то, что, может, у вас другие планы были.

Худо-бедно, но старообрядцы согласились помочь – провести к месту падения вертолета «поисковую группу».

– Эка, сами думали пройти, – ухмыльнулся бородач, – да вы бы там сами утопли.

– Это точно, – мотнул копной светлых волос его товарищ, – и никто бы ваших следов никогда не нашел. Не вертолет же!

Старообрядцы неожиданно весело рассмеялись.

Пока бородачи седлали лошадей, Романенко решал организационные вопросы.

– Значит, так, ребятки, – говорил он, собрав в кружок подчиненных, – с этого момента ведем себя сдержанно. Лишнего не болтать. И упаси вас бог обидеть этих бородатых. Они нам сейчас нужны, так что смотрите.

– А с катером-то что будем делать? – спросил «банкир».

– А судно надо ремонтировать, – развел руками Романенко. – Виктор у нас техник, так что ему и карты в руки. Ты ведь уже смотрел, что к чему?

– Да исправить в принципе можно... – протянул «техник». – Но только возни тут будет – ого-го.

– А тебе спешить некуда, – возразил Романенко, – мы не на прогулку идем, так что времени у тебя, Витек, предостаточно. Вот сразу и приступай.

* * *

По только одним им известным тропам старообрядцы вели Лысого и его людей к островку, на который упал вертолет. Караван состоял из нескольких лошадей, две из них шли под вьюками.

После ключа, впадавшего в реку, началась почти непроходимая, нетронутая тайга. Она впечатляла своей неприступной первобытностью городских, тех, кто впервые оказался в такой глуши. Путников стеной встретили колонны столетних кедров, растущих вперемежку с огромными елями и березами.

– Да тут, похоже, ни пила, ни топор отродясь не появлялись, – заметил кто-то из бойцов Романенко.

– Да уж, – согласился коллега, – так ведь сам посуди – какой смысл? Сюда же ни на чем не доберешься. Глушь!

Глушь здесь была еще та. Куда ни шагни – путь преграждали то свалившиеся друг на друга стволы крупных деревьев с предательскими сучьями, готовыми в любой момент изорвать одежду, то непроходимое сплетение ветвей. Путники продвигались медленно, делая бесконечные зигзаги между нагромождениями стволов и сучьев. Чаща сменялась новыми топями, ручьями, будто природа настойчиво решила заставить людей отказаться от задуманной цели. Но они шли и шли, оставляя позади себя узкую ленту тропы да затесы на деревьях.

Пров, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, первым отыскивал проход. Рубил он ловко, по-молодецки, и остальные едва поспевали за ним.

– Однако не пройти. Эку беду навалило! – сказал он, присаживаясь отдохнуть и вытирая шапкой пот со лба.