– Накинь на голову мой пиджак и так выходи, – вместо ответа говорит он и выходит из машины.

– Черт-черт-черт! – кричу я. – Алекс, твою мать, я никуда не выйду!

Но он словно меня не слышит – возможно, шум дождя действительно перекрыл мои крики. Я со злостью кидаю дурацкий пиджак на его сиденье. Чертов джентльмен. Выхожу из машины, громко хлопнув дверью. Как раз в тот момент, когда огромная молния яркой вспышкой рассекает небо.

– Алекс! – ору я что есть силы. Сильный холодный ливень барабанит по мне что есть мочи. Я промокаю насквозь за считаные секунды. Алекс стоит на крыльце маленького нормандского домика, открывает дверь и лениво поворачивает голову в мою сторону. Я не вижу выражения его лица. Жестом он показывает мне подойти к нему. Я упрямо качаю головой.

– Ни за что!

Готова поклясться, что он проклинает меня, когда вновь выходит под ливень и направляется в мою сторону.

– Ты заболеть хочешь? Что встала как истукан? Пошли…

– Ты сейчас же отвезешь меня в Париж!

– Нет, мы переночуем здесь.

Я чувствую, как внутри просто-напросто взрываюсь. Только он может довести меня до такой исступленной злобы. Я в бешенстве.

Алекс разворачивается и направляется к дому, но я встаю у него на пути. Вода стекает с его лица, рубашка насквозь промокла, и я не даю ему пройти. Пригвождаю его взглядом.

– Я сказала, что ты сейчас же отвезешь меня в Париж, – сквозь зубы выплевываю я.

Он сокращает расстояние между нами. Встает прямо передо мной. И так близко, что я ощущаю его теплое дыхание. Наши лица в нескольких сантиметрах друг друга. Он разглядывает меня. Его взгляд падает на мою шею и ключицы, затем медленно поднимается и впивается в глаза.

– Ты забыла топнуть ножкой на словах «сейчас же», принцесса. – Наглая улыбочка озаряет его лицо. Капли ручьем стекают по нему, белая рубашка прилипла к телу, обтягивая каждую мышцу. У меня пересыхает во рту. Мой взгляд падает на его губы, на челюсть, покрытую светлой щетиной. Он это видит, и ухмылка его становится шире, а в глазах сверкают нахальные огоньки. Он словно специально выводит меня из себя, чтобы увидеть мои истинные эмоции. Я злюсь на себя, на свою реакцию. Однако я знаю, что в эту игру можно играть вдвоем.

Я поднимаю подбородок, выпрямляю спину и еще больше сокращаю расстояние между нами. Наши тела соприкасаются. Мои чуть руки подрагивают. Но я сдерживаю себя. Ситуация полностью под моим контролем. Мои губы в считаных миллиметрах от его губ. Он не ожидал от меня такой дерзости. Взгляд становится более жестким, адамово яблоко вздрагивает, когда он с шумом сглатывает. Я наклоняюсь ближе, веду невидимую тропу кончиком носа вокруг его лица и сладко улыбаюсь.

– Ты еще не понял, Алекс? В этой игре главная я. Ты лишь ведомый.

Я резко разворачиваюсь и направляюсь к машине.

– Боюсь, тебе все же придется отвезти меня в Париж. Извини, если своей мокрой юбочкой испорчу тебе сиденье. Но знай, ты сам виноват.

Я с умным видом дергаю ручку дверцы и… конечно, она закрыта. Этот момент моей жизни можно окрестить тегом #EpicFail[13]. Я оборачиваюсь к Алексу, бросая на него гневные взгляды, сожалея о том, что не могу ими убивать или хотя бы заставлять испытывать боль. Он с самодовольной усмешкой достает ключи из кармана и, словно колокольчиком, машет ими из стороны в сторону. Я направляюсь к нему с протянутой рукой.

– Отдай.

– Что именно тебе нужно? – Он наивно хлопает глазами, чем злит меня еще сильнее.

– Ключи от машины, Алекс. Отдай их мне.

– А, вот эти? – Он вновь дразнит меня связкой. – Боюсь, что это невозможно. – Он закидывает их обратно в карман и подмигивает. – Мы никуда не едем.

Я медленно подхожу к нему, а затем, встав вплотную, игриво спрашиваю:

– Быть может, ты хочешь, чтобы я их достала сама?

Он каменеет.

– Это плохая идея.

– Когда мы вместе, любая идея плохая.

Я никогда не полезу в его карман. Но ему это знать необязательно.

Я обольстительно улыбаюсь и еле сдерживаю смешок, видя, как Алекс напрягается.

– Отвези меня в Париж, Алекс.

Мне холодно, ветер бьет в спину, мокрая одежда не помогает, а лишь усугубляет ситуацию. Я слегка подрагиваю, но стараюсь это скрыть. Неожиданно одним движением он убирает мокрые пряди с моего лица.

– Ты замерзла, Марион. Губы совсем синие.

– Открой машину, включи печку и отвези меня в Париж.

– Какая же ты упрямая…

С этими словами он подхватывает меня за талию и закидывает себе на плечо. Я не могу подавить вырвавшийся от неожиданности писк.

– Господи, можно тише? Ты решила меня оглушить?

Я приподнимаю голову и бью его по спине. Удар сопровождается смачным хлюпом мокрой рубашки.

– Больной!

– А ты капризный ребенок. – Алекс легонько шлепает меня по заду. – Это тебе за синяки на моей спине, которые завтра там появятся, – со смешком заявляет он, и я бью его сильнее.

– Отпусти меня, придурок!

Он идет со мной в сторону дома. С моих ног падают туфли.

– Заберу их позже.

– Нет, сейчас! Ты не оставишь мои лабутены в грязи под дождем.

– На что спорим? – Он легонько щиплет меня за пятку, и я вновь пищу от неожиданности.

– Отключи сирену, будь добра.

– Опусти меня на землю.

– Не поднимай сейчас голову.

Он наклоняется и проносит меня в узкий, маленький дверной проем.

– Смотри, как тут хорошо. Никакого дождя и ветра.

Алекс опускает меня на пол. Без каблуков я едва достаю ему до плеч. Поэтому я замахиваюсь и бью его в грудь.

– Я куплю тебе боксерскую грушу на Рождество, – хмурится он и растирает то место, куда пришелся удар. – Будешь изливать на нее неконтролируемую агрессию.

– Правда? – радостно щебечу я. – Какой крутой подарок! Не забудь в комплект вложить фотографию своей физиономии. Желательно в формате A4.

Он закатывает глаза, возвращается к двери и закрывает ее на ключ.

– А мои туфли?

– Я открою дверь, и ты убежишь. Боюсь, я не готов к очередной погоне.

– Мои туфли испортятся!

– Плата за ужасное поведение…

– Алекс, это эксклюзивная коллекция.

– Дорогая плата за ужасное поведение.

Он на ходу расстегивает мокрую рубашку и стягивает ее.

– Какого черта?

– Нам надо переодеться, ты первая в душ.