Нелли все еще всхлипывала, как испуганный ребенок. Они уселись на траву, оба немного смущенные.

— Послушай, Нелли, я не хотел тебя огорчить, — смущенно сказал Джим. — Мы так славно с тобой проводили время, но ты ведь знала — рано или поздно я уеду.

— Верно, знала, — подтвердила Нелли, сделав над собой невероятное усилие, чтобы не зарыдать снова. — Просто я буду по тебе сильно скучать. У меня ведь, кроме тебя, никого нет.

Слезы полились снова.

— И я буду скучать, — сказал Джим, — только ты не плачь.

Он обнял ее, желая утешить. А она так долго ждала от него ласки и теперь, словно желая удостовериться, что это правда, коснулась дрожащей рукой его щеки и подняла к нему заплаканное лицо.

И тут Джим поцеловал ее в первый раз, и все случившееся потом казалось неизбежным, — слившись в первом поцелуе, они поняли, что значат друг для друга.

Джим посмотрел на нее с удивлением и сказал:

— Ты хорошая, Нелли, настоящий друг. Я Биллу часто про это говорил, только я и знать не знал про твое отношение. Не догадывался! Даже не верится.

— Да, Джим, я тебя люблю — давно люблю, — смущенно призналась она.

В последующие недели они встречались при любой возможности. Джим один раз даже отпросился с работы, выдумав какую-то причину, — хотел побыть с Нелли. Они не ходили в кафе или в кино, просто стремились побыть вдвоем в каком-нибудь укромном уголке над рекой. Радость, счастье любви, незабываемое чувство, что ты больше не один после стольких лет одиночества, — вот что владело юными влюбленными.

Джим честно и без обиняков сказан:

— Я не могу на тебе жениться, Нелли, девочка моя. Ты сама знаешь, как мне охота. Только я тогда подведу Билла, а у нас с ним давно общие планы. В ближайшие годы мы будем зарабатывать гроши, и мне просто не прокормить жену И детишек.

— Понимаю, Джим, — печально кивнула она.

Накануне его отъезда Джим провожал Нелли к ее убогому, запущенному дому и, перед тем как расстаться, спросил:

— А у тебя все в порядке? Не хочу, чтобы из-за меня ты попала в беду, ты знаешь, о чем я.

Конечно, не думай. Будь спокоен, — храбрясь, ответила Нелли, хотя, похоже, дела ее были плохи.

Через месяц подозрения оправдались, и еще через месяц она уже места себе не находила от беспокойства.

От Джима пришло несколько коротких ласковых писем. «Много работы, — писал он, — все хорошо, а будет еще лучше». И ни слова о чувствах.

Нелли не могла поделиться с ним своей бедой. Она старалась придумать, как ей переменить жизнь, но не находила никакого выхода, и когда в одно прекрасное утро у нее за завтраком случился обморок. Мачеха догадалась, что с ней, и пригрозила найти бесчестного погубителя.

— Ему не скрыться, выложит денежки, свинья этакий, как миленький! — негодовала миссис Трипп. — Отец приедет вечером домой, я ему скажу, чего надо сделать. А полиция все уладит, как пить дать.

Бледная, дрожащая, Нелли убежала из дома. Она знала — мачеха выполнит угрозу.

В тоскливом отчаянии она думала и о том, что отцу проще простого выяснить, кто ее соблазнитель — всего-навсего спросить об этом в лавке, где она работает.

Она представляла себе ужас и возмущение Джима, если его начнет разыскивать полиция.

А потом суд — присудят платить на содержание ребенка. И любовь к ней превратится в ненависть и презрение.

Весь день Нелли бродила по улицам, решив, что домой не вернется. С утра у нее во рту не было маковой росинки, но от горя она и есть не хотела. Когда стемнело, пошла к реке, в тот уголок, где они с Джимом были так счастливы вдвоем.

И там, глядя на быструю реку, она поняла, что должна сделать — нужно спасать не себя, а Джима, его будущее. Это единственный выход, и она так и поступит — ради Джима!

Роберт, однако, сумел ее убедить, что Джим должен обо всем знать.

— Видишь ли, Нелли, — говорил Роберт, — так будет справедливо по отношению к Джиму. Ты ждешь ребенка, но он ведь не только твой. И у отца есть на него право. Мужчина всегда странно воспринимает весть, что скоро должен стать отцом. Даже если он этого сначала не хочет, после рождения ребенка у него появляется отцовская гордость, а это чувство очень сильное, ни на что не похожее. Возможно, Джим все равно не захочет на тебе жениться — и такое надо предвидеть. Но пусть и он решает, как вам быть. Джим зачал ребенка и должен принять собственное решение о его будущем, в особенности, если речь идет о том, жить ребенку или нет.

Его доводы были неоспоримы, и говорил Роберт с такой искренностью, что Нелли сдалась. Доверчиво назвала фамилию Джима, его адрес и после ухода Роберта даже немного повеселела.

Доктор Бейнтри, которого Синтия пригласила к Нелли, был старым другом семьи. Он нашел состояние молодой женщины хорошим, хотя заметны были последствия шока.

— Пусть полежит несколько дней, — сказал он Синтии. — И подкормите ее — у этой малышки истощение.

Доктор знал Синтию с раннего детства. Она полностью ему доверяла и рассказала без утайки, как Нелли попала к ней в дом.

— Боже милостивый! — воскликнул тот. — Что, этот Шелфорд не мог забрать ее в «Березы»? Там прислуге нечего делать! А тебе уход за больными не под силу.

Синтия, которая уже и себе задавала этот вопрос, немедленно на него ответила:

— Мистер Шелфорд опасался, как бы слуги не проговорились. И в самом деле, трудно связать обетом молчания столько народа. В полицию уже сообщили, что девушку кто-то увез на зеленом «Роллс-Ройсе», а в округе не так уж много зеленых «Роллсов». Полиция тогда наведалась в «Березы». Мистер Шелфорд, конечно, сумел их убедить, что не имеет понятия, о ком идет речь, и королевским жестом пригласил обыскать дом! Им и в голову не пришло заявиться ко мне.

— Во всяком случае, сама не переутомляйся, девочка, — велел доктор.

— Ни в коем случае, — пообещала Синтия. — Роза любит готовить для больных.

Доктор Бейнтри недовольно фыркнул.

— Какое будущее ждет эту девушку? — спросил он. — Избалуете, закормите лакомствами, а потом опять вышвырнете на улицу?

— Я уверена, мистер Шелфорд этого не допустит, — заверила его Синтия и сама удивилась своей уверенности.

Непонятно почему, при всей неприязни к Роберту, она не сомневается, что он всегда примет верное решение, в любом случае поведет себя достойно и, если нужно, найдет выход из самого трудного положения.

Когда он последний раз разговаривал с Нелли и стало ясно, что он собирается каким-то образом непременно уладить все ее дела, Синтия устыдилась своей явной по отношению к нему враждебности.

— Не волнуйтесь, — сказал он девушке, уходя. — Мы все уладим.