– эскадренные миноносцы нового типа – 7единиц;

– эскадренные миноносцы старого типа – 7единиц;

– подводные лодки – 4 единицы;

– канонерские лодки – 16 единиц;

– минные заградители – 9 единиц;

– сторожевые и посыльные суда – 10 единиц;

– тральщики – 23 единицы;

– катера-тральщики – 5 единиц;

– катера-истребители – 11 единиц;

– вооруженный ледокол «Всадник».

Итого, боевого флота у белых в Крыму насчитывалось 87 единиц, не считая вооруженных пароходов, барж и плавбатарей. Кроме них было еще 3 невооруженных ледокола, 5 гидрографических судов, 9 буксиров, около 70 пароходов и транспортов[63].

Таким образом, мы видим, что белый Крым обладал бы очень большим флотом, в состав которого входили бы крупные боевые суда, в том числе новый, вступивший в строй в 1917 году дредноут «Генерал Алексеев». Два броненосца серьезной боевой силы не представляли, с «Георгия Победоносцева» в 1914 году сняли орудия главного калибра, а «Ростислав», вступивший в строй в 1899 году, был уже старым кораблем, к тому же в апреле 1919 года англичане взорвали его машины, и броненосец использовался как плавбатарея в Керченском проливе.

Но этот флот был заметно сильнее всех сил Красного флота на Азовском и Черном морях, в котором самые крупные суда были представлены канонерскими лодками.

Здесь стоит сказать, что оборона Крыма в реальной истории держалась в значительной степени на кораблях Белого Черноморского флота, а не на геройских сражениях немногочисленных сил генерала Слащева. Флот прикрывал крымские перешейки, осуществлял десанты, а также охранял побережье и судоходные пути, по которым от англо-французских союзников белых шло снабжение. Ядро Белого флота, включая его единственный дредноут, занималось блокадой Одесско-Очаковского района, не позволяя Красным судам выйти в открытое море, правда, в основном корабли стояли на якоре из-за нехватки топлива. Потом они сыграли большую роль в эвакуации белых войск из Одессы, Новороссийска и крымских портов.

Возвращаясь к альтернативной истории «Острова Крым», можно сказать, что Белый флот в первые же годы столкнулся бы с большими трудностями. Большая часть кораблей была с изношенными машинами, а ремонтировать их было очень трудно. Немцы, оккупировавшие Крым в 1918 году, разграбили оборудование Севастопольского судоремонтного завода и запасы Севастопольского порта[64]. Кроме того, остро не хватало угля для паровых машин линкоров, крейсеров и эсминцев, а также нефти для эсминцев нового типа. Также был бы острый недостаток боеприпасов, мин, торпед, взять которые было негде. Реально, если бы «Остров Крым» и в самом деле существовал, то его флот в 1920-х годах сократился бы до 15–20 единиц, способных выйти в море и выполнять какие-то боевые задачи.

Красным же достались все главные судостроительные мощности на Черном море, в частности верфь в Николаеве, угольно-металлургическая база в Донбассе, а также все заводы, которые производили машины, оборудование и боеприпасы для флота. Безусловно, им удалось бы довольно быстро создать на Черном море достаточно сильный флот, который смог бы бросить вызов Белому Черноморскому флоту. Собственно, в 1923 году в состав Красного Черноморского флота был введен после восстановления крейсер «Коминтерн», две достроенные подводные лодки АГ-25 и АГ-26, а также пять поднятых и восстановленных подводных лодок. Следом в Николаеве были достроены крейсера «Червона Украина» и «Красный Кавказ». Так что у Белого флота «Острова Крым» уже к концу 1920-х годов мог появиться сильный соперник.

Принимая во внимание все сказанное выше, надо было укрепиться так, чтобы вторжение Красной Армии в Крым было бы невозможно. Появление укреплений на берегу Крыма означало бы, что командование Красной Армии сделает ставку на десант при поддержке флота. Уже к концу 1920-х годов у красных было достаточно возможностей для создания такой флотской и войсковой группировки, которая могла бы осуществить этот десант в любом удобном месте (или даже в двух или трех местах) и сокрушить «Остров Крым».

Так что оборона «Острова Крым» была бы абсолютно невозможна без поддержки какой-либо крупной иностранной державы, например Франции. В реальной истории барон Врангель сильно зависел от французов, так, что Слащев даже потом задавался вопросом, за чьи именно интересы они воевали в Крыму. Но и в альтернативной истории Врангель полностью зависел бы от Франции и военной помощи с ее стороны. Другого выбора у него не было.

Тут надо вспомнить, что межвоенная эпоха была временем жесткой колониальной политики, крайне далекой от благодушной поры разрядки, нового мышления и перестройки. Ввиду сильнейшей зависимости «Острова Крым», французы обратили бы его в свой протекторат, по сути – в свою колонию, которую можно было бы не только эксплуатировать, как любую завоеванную территорию, но и которая открывала бы возможность контроля над всем Черноморским регионом. Колонизация Причерноморья была, конечно, интереснее, чем колониальные войны за пустынную Африку или эксплуатация Индокитая, так как из Черного моря открывалась прямая дорога на Южный Кавказ к бакинской нефти – одному из самых крупных источников нефти в то время в мире. Британцы и французы не стали бы упускать такой шанс, и из Крыма несомненно повели бы экспансию на Кавказе, с целью захвата бакинской нефти, тем более, что румынская нефть уже была ими скуплена почти целиком, а бакинская нефть была скуплена на 60 % еще до революции и Бакинский район захватывался англичанами. Это, в свою очередь, грозило «Острову Крым» быть втянутым в противостояние англо-французского союза с Советской Россией за нефть.

Так что, волей-неволей, а пришлось бы Врангелю стать правителем не свободного «Острова Крым», а номинальным управляющим французского протектората, в котором стояли бы французский флот и войска, а распоряжался бы там французский генерал-губернатор.

В своем романе Василий Аксенов описывает процветающий капиталистический Крым, совершенно не вдаваясь в подробности того, как это процветание было достигнуто. Он пишет лишь, что белые власти «Острова Крым» подняли промышленность и зажили «как цивилизованные люди». В романе нашел отражение весьма распространенный предрассудок, что якобы капитализм чуть ли не автоматически ведет к бурному развитию промышленности и экономики.

Однако вряд ли Крыму что-то светило бы в плане бурного экономического развития, если бы он сделался самостоятельным «островом», по целому ряду причин. На это указывает тот печальный факт, что за все послевоенное время ни одному несоветскому государству, возникшему на обломках Российской империи, не удалось добиться процветания. Это касается и Польши, и Финляндии, и прибалтийских государств. Польша, к примеру, которая была гораздо больше по площади и населению, чем Крым, получила довольно мощную промышленность и железные дороги, выход к морю по Версальскому договору, но так и не смогла стать богатой и развитой, а напротив, впала в затяжной экономический кризис. Та же самая картина была и в других несоветских наследниках империи. Главная причина заключалась в том, что в этих странах не был разрешен аграрный вопрос.