Он целовал меня, нежно прижимая к себе, его руки настойчиво и нежно скользили по моей спине. Я слышала, как стучит его сердце. Мне тоже очень хотелось, чтобы он был счастлив со мной. Он аккуратно приподнял меня, прижав меня к себе, и, сделав шаг в сторону, оперся о комод и поставил меня перед собой. Я вся напряглась, машинально ища повод отодвинуться от него. Я еще не могла привыкнуть к нему, ведь когда он находился рядом, я ощущала его каждой клеточкой своего тела, и каждая клеточка отзывалась на его прикосновения, начиная трепетать.

— Привыкай, любимая, к ласкам в этой комнате. Расслабься, милая. Обещаю, ничего нового сейчас не произойдет. Все, как всегда, только поцелуй. Отпусти свое тело и мысли. Ты моя! Любимая! Единственная! Я не обижу тебя!

Он осыпал меня нежными поцелуями, шептал что-то нежно на ушко, пока я не успокоилась и не стала отвечать на его поцелуи, обняв его за шею.

— Артур, во-первых, бабушка звала нас пить чай, во-вторых, мне нужно переодеться, — прошептала я, переводя дыхание.

— Так что тебе мешает? — и он ловко расстегнул верхнюю пуговицу блузки у меня на спине.

— Артур! Марш отсюда. Я сама! — я была полна неподдельного возмущения.

— Хорошо, хорошо. Сама, так сама. Я только хотел помочь, — засмеялся Артур. — Жду на кухне.

Он удалился. Я немного успокоилась, привела себя в порядок, одела спортивный костюм и пошла на кухню пить чай с пирожками.

— Артур, наливай чай, Машенька присаживайся сюда, детка. Машенька, а ты какие пирожки любишь? Вот здесь с творогом, яблоками, а на этом блюде с мясом, треугольные — с капустой.

— Марусь, сахара две ложки? — улыбаясь, спросил Артур.

— Одну, Артур. Сахар вреден, — ответила я. Он прекрасно уже знал, что я не люблю сладкий чай, но постоянно подтрунивал надо мною.

— Машунь, все это бред, и ты это знаешь.

— А вдруг нет?

Мы снова шутили. Не знаю почему, но мне здесь было уютно и спокойно, как дома. А рядом с Шушей еще и безопасно. Шуша — образцовая бабушка.

Выпив чашку чая с тремя пирожками, я спросила:

— Бабуля, а где я могу прогладить платье. В пакете оно немного помялось.

— Сейчас, доченька, покажу, — засуетилась Шуша, — пошли в мои владения.

Она отвела меня в маленькую комнатку, рядом с гостевым санузлом.

— Вот здесь у меня гладильня: утюг, гладильная доска, сушилка, корзина с невыглаженным бельем. Все можно найти здесь. А сейчас неси свое платье.

Я принесла платье, Шуша посмотрела на него, пощупала ткань. Это был тонкий шелк.

— Давай, Машенька, я его сама поглажу. Утюгу не очень доверяю, старый уже. Сама то я к нему приноровилась, а ты можешь не справиться с первого раза.

Я засомневалась, но потом решила довериться бабушке.

Пока я прихорашивалась в своей новой спальне, ко мне заглянула Шуша.

— Внученька, с днем рождения! Будь счастлива. Хотелось бы добавить — с Артуром. Но это ты должна решить сама.

Она протянула мне небольшую бархатную коробочку. Я открыла ее. О, Боже! Комплект из кулона, сережек и перстня — тигровый глаз в серебре. Это была частная работа ювелира, в магазине такое не купишь.

— Бабушка, спасибо. Красота какая!..

— Носи дочка, пусть глаз тигра оберегает твое женское счастье.

К семи часам мы были готовы. Шуша придирчиво нас оглядела. Ей очень понравилось, что я дополнила свой наряд ее подарком, который как нельзя кстати подошел к моему платью.

За нами заехал Дэн. Сегодня он «дежурный по лимонаду», ему завтра на сутки.

— Машенька, я постелила тебе в спальне. Возвращайтесь сюда, не в общежитие. Договорились? Артур, веди себя хорошо. И пообещай бабушке, что лишнего не примешь на грудь, а то мне перед Машенькой будет стыдно, — напутствовала нас бабушка.

Мы пообещали вести себя хорошо и вернуться домой.

В ресторане все было чудесно. Музыка, друзья, любимый!!! Что еще нужно для девичьего сердца.

Артур весь вечер не отходил от меня ни на шаг. Он наблюдал как на меня смотрят другие мужчины, какими глазами смотрят его друзья. Для него я была его бриллиантом, и всем своим поведением он показывал, что это его алмаз и огранку он будет делать сам. Я любовалась им, я хотела принадлежать только ему одному вся, без остатка, но из головы не уходила мысль, она навязчиво засела там: «Он очень ревнив, легко с ним не будет, справлюсь ли я с его ревностью».

Разошлись мы около полуночи. Катюша с Игорем пошли пешком, это их район, им до дома недалеко, а нас довезли до дома Денис с Каринкой.

В лифте я поняла, что мой господин все же немного перебрал, и пожалела, что пообещала Шуше переночевать у них. Обнимал Артур меня все настойчивее, появилась некая развязность, поцелуи становились все более страстными. Хотя я и таяла в его руках, но мой Разум настойчиво твердил: «Только не сегодня, держись, нужно устоять…».

В гостиной горел ночной свет, заботливо оставленный Шушей. С порога Артур попытался направить меня в сторону спальни.

— Нам туда, — настойчиво промурлыкал он.

— Нет, дорогой, вначале мыть руки и чистить зубы…

— Договорились. Туалет не помешает… Ты — сюда, а я в гостевой. Но руки будем мыть вместе.

Он не говорил, сегодня он мурлыкал, то ли из-за выпитого, то ли из-за предвкушения. Но я не была склонна к его ласкам, у меня все сжалось внутри, немного поколачивало от напряжения и хотелось только одного — скорее бы это все закончилось.

Руки помыли, зубы почистили, умылись холодной водой. Артуру пришлось умываться ледяной водой, я ему отключила горячую, посмеявшись, что она закончилась. Мне нужно было чтобы он хоть немного протрезвел, иначе я не справлюсь с ним. Но не смотря на все мои усилия, он становился все более и более настойчив. Дверь в спальню манила его…

— Артур, нет!!! Не сейчас!

— Почему? Ну, что ты милая? Ночью раньше, ночью позже. Я не могу так больше. Я хочу тебя… сейчас… Ну, же… Ты же моя умница… — настойчиво уговаривал он.

— Нет!!! Ты обещал другое. Или ты не держишь обещаний? Твое слово ничего не значит? — на несколько секунд мои слова остановили его, но только на несколько секунд.

— И что я теперь должен делать? — он осыпал меня поцелуями, но это было в каких-то одному ему известных рамках. — Пойдем в спальню. Ну, Машенька, пожалуйста, сжалься надо мною… Я хочу тебя… Хочу сейчас… Тебе будет хорошо…

— А что должна делать я? Почему