Основная масса населения христианского Запада с VII по X в. жила за счет земли, которую эти люди обрабатывали, но не были ее владельцами, однако были соединены с ней достаточно прочной связью. На вершине этого сословия земледельцев, не владевших землей и зависевших от аристократов, находились люди, которые сохранили личную свободу и могли распоряжаться более или менее значительной частью продуктов своего труда. В некоторых местах, главным образом в Галлии, еще сохранялось небольшое число свободных сельскохозяйственных наемных рабочих – последние остатки ушедшей эпохи. Чаще, но все же в небольшом количестве мы обнаруживаем крестьян-арендаторов или издольщиков, арендовавших землю на более или менее долгий срок на основе добровольного договора с владельцем, или же с переселенцами, заново возделывавшими заброшенные земли (hôtes), которые по положению стояли выше основной части деревенского населения. Такими были в кельтских странах владельцы маленьких животноводческих ферм, арендовавшие инвентарь у крупных землевладельцев, – молочные фермеры, как называл их Сибом (Фредерик Сибом (1833–1912), английский историк. Его основной труд – «Английская сельская община» (1883). Отрицал наличие свободной сельской общины в раннем Средневековье, доказывая, что община, якобы всегда находившаяся под властью крупного собственника, переживала лишь развитие от рабства к крепостничеству. – Ред.), а также те из крестьян, кто арендовал землю на семь лет (арендаторы in saerath), и менее свободные арендаторы-издольщики (in daerath), которые продавали свои услуги как колоны и вносили арендную плату своей продукцией.

К этому же разряду относились в Германии X в. независимые земледельцы (hörigen), которые в определенном смысле были предшественниками вилланов следующего периода и составляли в то время примерно половину сельского населения. Крестьяне этого разряда, в который частично вошли переселенцы-колонисты, а частично прежние колоны, получили право если не владеть землей, то по крайней мере пользоваться участком земли, принадлежащей их господину, платили они за это не слишком большие фиксированные налоги, выполняли ограниченный объем работ и имели гарантии, установленные в их соглашениях и освященные традицией и обычаем. На севере Галлии свободные фермеры-арендаторы почти исчезли, так что в имениях аббатства Сен-Жермен-де-Пре было всего восемь хозяйств свободных земледельцев (ingenui) и 2851 хозяйство колонов и полукрепостных (lides). Но в других областях Галлии, в Турени, Анжу, Мэне и Провансе, они продержались дольше – до того времени, когда крупные землевладельцы решили, что им выгоднее полагаться лишь на труд колонов и крепостных.

На всем христианском Западе была признана необходимость, чтобы поощрить освоение новых земель, давать особые преимущества тем, кто распахивает заброшенные поля; таких колонистов называли hospites или hôtes (первое слово латинское, второе французское, произошедшее от него.

Оба в данном случае значат «гость». – Пер.). Такие переселенцы были даже в больших поместьях, где колонизация продвинулась достаточно далеко. В Се-Жермен-де-Пре мы обнаруживаем 71 такого человека, а в Невиль-Сен-Ваасте (на севере Франции. – Пер.) 37 и только 28 колонов. Земельный надел такого hospes – «гостя», конечно, во многих случаях мог быть легко отобран у него по желанию хозяина, и этот «гость» платил те же сборы, что и колон, но, как правило, имел особые преимущества. В IX и X вв. в Галлии не были редкостью свободные крестьяне (liberi, ingenui, rustici), арендовавшие землю по договору, который предусматривал с их стороны лишь очень малую плату (cens), размер которой колебался от трети до всего лишь двенадцатой части произведенной продукции. На церковных землях тоже были арендаторы, договор которых (precarium) предусматривал что-то вроде постоянной аренды и был выгоден для них. В Англии в X в. существовал похожий разряд зависимых крестьян, которые находились под судебной властью (soc) крупного землевладельца, но платили ему лишь небольшие налоги и сохраняли личную свободу, а также право покинуть поместье своего сеньора. Их называли soc-manni liberi, allodiarii или villani; и последнее из этих слов – «вилланы» – стало обозначением этого сословия на всем Западе во всю эпоху феодализма. В Италии, где в начале VII в. в некоторых частях страны еще можно было встретить свободных земледельцев (conductores), в конце концов одержала верх форма крестьянской зависимости, аналогичная положению галл о-римских, англосаксонских и германских вилланов. Начиная с лангобардского периода сословие свободных земледельцев и арендаторов, которые назывались massari liberi или livellarii, постоянно увеличивалось – иногда благодаря долгосрочной аренде (она называлась fitto или emphyteusis), иногда благодаря аренде на 5 лет, называвшейся precaria, или на 20 лет по договору, называвшемуся livello. Такие арендаторы имели (так же, как свободные мелкие землевладельцы, называвшиеся у лангобардов ahrimanns) право присутствовать на собраниях, могли покинуть поместье после того, как кончался срок аренды. Они платили ежегодно фиксированную арендную плату (canon) натурой или деньгами, обычно эквивалентную третьей части произведенного ими продукта, а также отбывали две или три недели барщины в течение года и уплачивали еще несколько небольших сборов. В Боббио насчитывалось целых 300 таких свободных крестьян-manentes, в числе которых были старики-крепостные и вольноотпущенники, не имевшие права покинуть имение. Чем сильнее ощущалась необходимость в освоении новых земель, тем увереннее росла численность этого сословия manentes, то есть вилланов.

Непосредственно ниже их на общественной лестнице какое-то время продолжала существовать масса колонов, из которых более удачливых ожидало повышение до виллана, а менее удачливых – падение в крепостные. Этот разряд земледельцев существовал в кельтских странах, где колон назывался taeog, а также в англосаксонских и германских странах, где он назывался cotter, bordar, tributarius, lidus, aldion. Иногда такой человек имел только хижину и крошечный участок земли – так было у тех, кто назывался cotter или bordar. Иногда же он возделывал участок больший по размеру – так было с большинством арендаторов этого разряда. В принципе он был лично свободен – назывался свободным человеком (ingenuus), а наделы, которые обрабатывали такие арендаторы, именовались manses ingenuiles. В IX в. эти lides, tributari или coloni еще составляли значительную часть сельских жителей. В Германии в поместьях Аугсбургского епископства было 1041 manses ingenuiles и 466 рабских крестьянских хозяйств, а в поместьях аббатства Лорш из 38 крестьянских хозяйств было 20 свободных. В Сен-Жермен-де-Пре было 2 тысячи хозяйств колонов и только 851 хозяйство крепостных.

Положение этого сословия ухудшилось. Колон не имел никаких политических прав, а значит, только числился свободным. Как правило – исключением были кельты, – колон теоретически имел право носить оружие и жаловаться в суд даже на своего господина, но на деле то, что он напрямую зависел от землевладельца, превращало эти права в ничто, так что колон не имел никаких гражданских привилегий, способных помочь ему против владельца земли, на которой жил, и тот был для него господином и повелителем. Этому господину колон был обязан платить большие сборы, подушный налог, который мог называться и «подушная подать», и налог на землю (называвшийся agrier, champ art, terrage), который выплачивался деньгами или натурой и мог составлять от трети до десятой или двенадцатой части дохода с земли. Колон платил положенные по обычаю налоги за право пользования землями, лесами и пастбищами в той части поместья, которую господин не сдавал арендаторам, и возделывал своим трудом эту господскую землю. В Боббио, например, колоны (massarii) были обязаны отработать на аббатство 5 тысяч человеко-дней в год. Но у колона, несомненно, были и некоторые преимущества. Он мог создавать семью, заключать законный брак и распоряжаться своим «запасом» личных вещей. Он вел независимую жизнь на своем особом наделе (colonia, manse), а не под началом управляющего. Его семья имела полное право наследования (sors, hereditas) его надела. Его арендная плата была фиксированной и, что самое главное, выплачивалась натурой, как предпочитают платить крестьяне. Похоже, что иногда эта плата была умеренной, и было доказано, что в Сен-Жермен-де-Пре в IX в. она не превышала 17 франков за гектар. Что касается работ на барщине, их объем был фиксированным, и иногда они занимали всего 12 или 14 дней в году. Но хотя колон и не всегда был угнетен, он был подневольным человеком, постоянно вынужденным подчиняться другим, и не имел защиты от господина на случай, если тот станет обращаться с ним как тиран. Господа и в самом деле стали облагать колонов налогами и посылать на барщину, когда и как хотели, и случаев, когда положение колона становилось неотличимым от положения сельского раба, было больше, чем примеров иного рода.