— Благодарю, Алексей Александрович, — улыбнулся Ворошилов. — Итак, было несколько проникновений врага на нашу территорию. Сперва случился инцидент с польскими наемниками и княжичем Романовым, — он кивнул в мою сторону. — Затем убийство семьи великого князя Тверского. После этого — японские убийцы попытались добраться до подданной императора Поднебесной Мэйли Ван на базе Орловых. И вот теперь — турецкие террористы против Волковых. Все это звенья одной цепочки, и если бы не княжич Романов, сумевший неоднократно дать этим преступникам отпор, боюсь, я бы не сумел раскрыть это дело.

Один раз — случайность, два — уже закономерность. Почему ЦСБ так долго тянуло с тем, чтобы найти виновного? Опустим, что происшествие с Тверским было выгодно в первую очередь самому Михаилу II, но зачем оставлять в живых опричника, который открыто играет против своей страны? Он уже принес пользу государю и мог сболтнуть лишнего, выступив нежелательным свидетелем. Или же Михаил II планировал использовать продажного подданного при следующей необходимости?

— Сегодня утром прошли аресты по приказу государя Русского царства, — сообщил Андрей Викторович. — Мы раскрыли почти полсотни сотрудников ЦСБ, замешанных в этих делах. Я не назову вам фамилии, сохранение тайны — это приказ государя, но обещаю от лица Царской Службы Безопасности, что с этого момента подобных инцидентов не произойдет. Ячейка предателей, работавших на наших внешних врагов, раскрыта, арестована и подвергнута допросу, после чего — казнена. Пока мы с вами говорим, по всей территории нашей с вами отчизны идут аресты и допросы среди царской армии. Завтра к утру все будет кончено.

Над столом повисла тишина. Руслан Александрович спокойно смотрел в окно, выходящее во двор особняка. Отец сложил руки на подлокотники кресла.

— Как пострадавшим в результате последних событий, и князю Демидову, и князю Романову государем будет предоставлена компенсация за произошедшее, — объявил Ворошилов, когда пауза затянулась. — Княжичу Романову Дмитрию Алексеевичу будет вручена отдельная особая награда на официальном награждении в Кремле в этот четверг.

Отец хмыкнул.

— Что ж, я так полагаю, это все, что вы можете нам сообщить, подполковник?

О, так его повысили! Впрочем, за такое дело перескочить несколько званий — царская награда. И это само собой разумеется, ведь и дело царского масштаба. Если Ворошилов сумел действительно все это провернуть, полагаю, Михаил II не поскупился не только на новые погоны.

— Да, Алексей Александрович, на этом у меня все. Я оставлю этот планшет вам, на нем вся необходимая информация, — кивнул Ворошилов. — И если у вас нет никаких уточняющих вопросов, то я удаляюсь.

Отец взглянул на Демидова. Руслан Александрович повернулся к Ворошилову и сказал негромко:

— Мне не нужна компенсация, Андрей Викторович, — произнес дед. — Мне нужна голова человека, передавшего турецким террористам сведения о моих боярах.

— Руслан Александрович! — возмутился Ворошилов. — Это не в моей власти.

— Так передайте тому, в чьей, — холодно велел Демидов. — Стоило мне привезти участников Горной Резни в Москву, на них тут же совершили нападение. Мне головой клялись, что этого не случится, и твои коллеги, подполковник, тут же продали моих людей. Я жду голову сделавшего это человека. Я хочу, чтобы царские люди выполнили свое обещание.

Андрей Викторович ответил не сразу.

— Я передам, Руслан Александрович, — поклонился он. — Если на этом все, я вас покину.

Мне показалось, Ворошилов начал нервничать в присутствии Демидова. Впрочем, на его месте я бы тоже, наверное, вздрогнул. Дед не просто так пользуется определенной репутацией в обществе и имеет внушительный политический вес.

— Спасибо, что поделились с нами информацией, — ровным тоном проговорил отец, переводя взгляд на меня. — Дмитрий, у тебя есть какие-то вопросы к подполковнику?

— Нет, — ответил я, качнув головой. — Мне все ясно. Остается только выразить надежду, что это действительно конец истории.

Андрей Викторович кивнул в ответ, а после покинул особняк. Мы остались сидеть за столом втроем, и князья даже взглядом не удостоили планшет, оставленный Ворошиловым. Меня, впрочем, он тоже не интересовал — все необходимое подполковник уже сказал, а рассматривать фотографии уже мертвых людей просто ни к чему.

— Руслан Александрович, может быть, чаю? — предложил князь Романов, повернувшись к Демидову.

— Можно, — кивнул тот и заметно расслабился в кресле.

Отец звякнул колокольчиком, и в гостиную вошла прислуга. Нам быстро накрыли на стол и тут же удалились. Вновь оставшись втроем, мы продолжили молчать, потягивая горячий напиток.

— Говори уже, Алексей, чего ты конкретно от меня хочешь, — устало вздохнул Руслан Александрович. — Я же понимаю, что тебе вира от меня нужна за то, что мой же внук попал под атаку из-за моих людей в ресторане, который я забронировал. Не дело это, когда моя оплошность ставит под угрозу жизнь моего кровного наследника. Так что давай, Романов, говори прямо, я слишком стар, чтобы играть в эти игры. Да и поздно уже, а у меня еще дел…

Он обреченно махнул рукой. Со стороны выглядело так, что нельзя было этот жест трактовать иначе как «куда тебе, несчастный, понять, какие могут быть дела у князя». Дед в своем репертуаре.

Я улыбнулся, видя это, укрывшись за чашкой чая. Отец же проигнорировал жест и кивнул.

— Твоей вины, похоже, Руслан Александрович, в случившемся найти нельзя, — произнес Алексей Александрович. — На твоем месте я бы тоже послал своих бояр в горы. Никто не мог знать, что опричники решатся тебя продать. Заметь, нападали ведь только на твоих людей.

Демидов лишь плечами пожал в ответ. Да и что здесь можно было сказать, я тоже не знал. То, что Волковы попали под удар, не значит, что позднее турки не планировали разобраться с остальными участниками Резни. Просто семья Василисы попалась первой — может быть, как раз то, что они собрались в общественном месте, и сыграло решающую роль.

— Но ты сам сказал, Руслан Александрович, мы сейчас обсуждаем твоего внука и его судьбу, — произнес отец. — Мы с тобой породнились, когда я взял в жены твою дочь. Но наше время, будем честны, скоро кончится. И мне бы не хотелось, чтобы Демидовы, которые придут на твое место, задвинули моего сына и твоего внука.

— Тебе прекрасно известно, кто станет моим наследником, — заявил Руслан Александрович. — И дядька в племяннике души не чает, — он махнул рукой в мою сторону. — Или скажешь, Дмитрий, не так это?

— Кирилл Русланович действительно достойный наследник, и мы в хороших отношениях, — подтвердил я, сопровождая слова кивком.

— Я нисколько не опровергаю достоинств твоего сына, Руслан Александрович, — приподнял ладонь князь Романов. — Но я хочу, чтобы ты обеспечил внука чем-то более весомым, чем любовь. Как считаешь, какую долю своего наследства ты можешь уступить в пользу Дмитрия?