– У папы новый роман, – вздохнула она, подтверждая мои подозрения. – Представляешь, Лиз, он думает, что мы об этом не знаем. Вот дурак. Это же очевидно, черт возьми. Как только он западает на новую девку, так тут же садится на диету и берет абонемент в спортзал, в ответ на что мать красится в блондинку и идет в отель «Браунз» снимать мужика. Они ничем не лучше остальных. Не знаю, что они не плюнут на все и не разведутся. Хотя знаю. Потому что каждый из них боится, как бы другому в итоге не достались все деньги и дом на Пальма-де-Мальорка. Ладно, а как твои родители?

– Как всегда. Все еще вместе. Не разводятся, потому что отец завел себе новый сарай, в котором можно прятаться, когда мама выходит на тропу войны, – пошутила я.

– Тебе повезло, что у тебя такие родители, – пробормотала Мэри, уставившись в кофе, словно ожидала, что в пене начнут формироваться слова. Мэри всегда твердила мне, какие у меня замечательные родители, но она видела мою мать только один раз, и уже после климакса (пять долгих лет, когда после каждой уроненной на ковер крошки еды все ждали грома небесного, сформировали у меня несколько иной образ матери).

– Ладно, а могу ли я надеяться на встречу с этим твоим замечательным парнем, прежде чем его звезда закатится и тебе, наконец, разрешено будет выйти за него замуж или бросить его? – спросила я, возвращаясь к более жизнерадостной теме.

– Конечно, я тебя познакомлю, – пообещала Мэри. – Но ты же знаешь, как это трудно. Я хочу сказать, что мы с тобой почти не видимся из-за моей сумасшедшей работы. А выбрать вечер так, чтобы в это уравнение вставить и Митчелла при том количестве мест, где он должен появляться, практически невозможно.

– Тогда, может, мы все увидимся на каком-нибудь его выступлении, – взволнованно предложила я. – В VIP-зале какого-нибудь шикарного клуба. Отличная мысль. Я всегда хотела быть VIP-персоной.

– Да. Посмотрим, что я могу сделать, – рассеянно ответила она без особого энтузиазма. Возможно, ей уже надоели люди, которые просили ее с ним познакомиться. Конечно, я бы и сама хотела, чтобы мой парень был знаменитостью, но я понимала, что если при этом ты сам не знаменитось, то можно почувствовать некоторую неловкость. Я имею в виду, что если вы идете на светскую вечеринку с кучей звезд, то никого на самом деле не заботит, появишься ли там лично ты. Фактически большинство не возразило бы, если б твоя половина явилась туда в одиночестве.

– Никогда не догадаешься, кто мне вчера позвонил, – сказала я, чтобы прервать молчание, воцарившееся после моей просьбы о встрече с Митчеллом.

– Билл? – попыталась угадать Мэри, не отрывая глаз от своего кофе. – Я говорила с ним в прошлую пятницу. Он сказал, что позвонит тебе. Он в следующие выходные прилетит в Хитроу – пересадка из Чили в Непал.

– Нет, он не звонил. – И меня слегка обидело, что он не звонил. С тех пор как наши пути разошлись после колледжа, я получила от него открытку только один раз, но с Мэри он, похоже, перезванивался постоянно.

– Ну, тогда сдаюсь, – сказала Мэри и попыталась угадать еще раз: – Эндрю?

– Эндрю? Какой Эндрю? – спросила я. Я не знала никого по имени Эндрю. – Нет. Звонил Брайан.

Она мгновение непонимающе смотрела на меня.

– Брайан Корен. Ты должна помнить Брайана, – удивилась я. – Брайан из Америки. Был у нас на втором курсе. Симпатичный такой, улыбчивый. Единственная настоящая любовь в моей жизни.

На мгновение у Мэри отвисла челюсть, и мы перенеслись на шесть лет назад на ступеньки корпуса экспериментальной психологии, где мы сидели, скуксившись от смущения, что наши колкости услышала «Семейка Брэди».

– Неужели Брайан Корен из Нью-Йорка? – выдохнула она.

– Он самый. Он позвонил мне вчера и сказал, что приезжает.

– Ого! – Мэри поставила на стол капучино и провела элегантной рукой по шикарным волосам. Я заметила, что она перестала грызть ногти (или пользовалась очень дорогими накладными). – Когда он приезжает? – спросила она.

– В конце недели. В пятницу днем, представляешь?

– Ничего себе, Лиз. Довольно неожиданно, да?

– Еще бы. Он сказал, что ему представилась возможность выкроить немного времени от работы.

– Могу его понять, – пробормотала она. – У меня три года не было нормального отпуска. Где он остановится? Где-нибудь в центре?

– Ну, на самом деле я предложила ему пожить у меня.

– Что? В Балхэме? Ты шутишь, Лиз? – воскликнула она, изменившись в лице.

– Если бы. Он сказал, что с удовольствием остановится в отеле, а я ответила ему, что слышать об этом не хочу. Он настаивал, говорил, что не предупредил меня заранее, но я стала возражать, что я себе этого не прощу. Сказала, что это не обсуждается. Он будет моим гостем. Он еще раз сказал, что с удовольствием остановится где-нибудь, а я еще раз возразила, и он сдался.

– Дура! – воскликнула Мэри. – Ты не можешь поселить Брайана в этом свинарнике.

– Свинарнике? О чем ты говоришь? Не так все страшно.

– Ты считаешь? Я не хотела тебе говорить об этом, Лиза, но ты, наверно, помнишь ту ночь, когда я ввалилась к тебе после… – ты знаешь, после того случая…

Она имела в виду, когда ей отказал богач, красавец и наследник Марк Четвертый (кажется, какой-то безумный отпрыск сети супермаркетов: я сама его никогда не видела), – а тогда она появилась у моих дверей в одной пижаме и выглядела так, как будто ей готовились делать вскрытие. Я помнила тот случай очень хорошо. Мы не ложились до четырех утра, запивая джин водкой. Это был первый и последний раз, когда Мэри была у меня в Балхэме. Остальные наши встречи проходили в намного более здоровом районе Сохо. В те дни только страшное горе могло выгнать Мэри к югу от Темзы.

– Знаешь, когда я проснулась утром на твоем диване, клянусь тебе, у меня все ноги были в мелких красных точках. В блошиных укусах, – добавила она полушепотом. Впрочем, достаточно громким, чтобы все в кафе повернулись и посмотрели на неряху, так запустившую свой дом.

– Неправда! – с негодованием воскликнула я.

– К сожалению, правда. Прямо как будто кто-то использовал меня вместо подушечки для булавок. Но я не виню тебя, Лиз. Я даже не хотела говорить тебе об этом. Я знаю, ты не виновата. Я хочу сказать, что ты даже и не особенно любишь кошек, правда? Видимо, блохи остались от кота, которого держали прежние жильцы, – блохи могут жить в ковре годами, если его сразу же не обработать. Я просто хочу сказать, что, по-моему, нельзя подвергать такому риску Брайана. Ты знаешь, что у американцев пунктик насчет гигиены.

– Знаю, – пролепетала я. С упавшим сердцем я вспомнила саркастические замечания Брайана по поводу английского водопровода. Он не мог понять, как можно принимать ванну, не вымывшись сначала в душе. Он был из тех, кто меняет нижнее белье каждый день, а постельное – не реже раза в неделю. Конечно, он не покажет открыто своего потрясения, узнав, что у него в соседях Толстый Джо, убежденный, что смена грязных трусов ослабит его боевой дух или что-нибудь еще более бредовое в этом роде.