Мне самому несколько раз довелось совершать подобное путешествие по служебной надобности, потому что массовое производство «Добрынь», помимо петроградских цехов РБВЗ, планировалось развернуть еще и на московском авиазаводе, ранее принадлежавшем товариществу «Дукс».

Сначала там планировалось изготовлять поликарповские истребители-бипланы И-1, но, как говорят сейчас, «товарищей поправили», указав, что время для массового производства истребителей еще не наступило. Воевать пока не с кем, в то же время транспортные «Добрыни» нужны огромной стране как воздух.

Об этом же господину Поликарпову говорил и господин Сталин во время награждения. Не стоит обижаться, надо создавать новое поколение истребителей, а за ним еще более новое, выпускать их мелкими сериями, отрабатывая конструкцию. И так раз за разом, пока не придет время новой большой войны. И только перед ней стоит разворачивать массовый выпуск самых лучших и самых современных самолетов-истребителей.

А летающие лодки Григоровича и наши с господином Туполевым многомоторные транспортные и пассажирские самолеты нужны и в мирное время, поэтому их массовое производство должно быть развернуто как можно скорее. Кроме авиатрассы из Петрограда в Москву планируется создавать такие же трассы по всей стране. При этом перед нами с Туполевым поставлена задача на проектирование под новые двигатели большого четырехмоторного, на этот раз уже цельнометаллического, самолета с дальностью беспосадочного полета до двух тысяч километров, при грузоподъемности до двух тонн. Варьируя полезную нагрузку и запас топлива, такой самолет должен иметь возможность, уменьшая полезную нагрузку, увеличивать дальность, или же наоборот, за счет уменьшения запаса топлива и дальности полета, брать на борт больший груз.

Собрали в Таврическом дворце не только нас, авиаконструкторов и двигателистов, но еще множество народу, сделавшего для России что-то полезное на мирном поприще. Каждый из награжденных мог бы рассказать отдельную историю о своих успехах и неудачах и о том, что ему все-таки удалось сделать для Советской России. Огромное количество людей, многие из которых специально приехали для участия в этом мероприятии со всей страны.

Большая часть из них совершили свои открытия еще до того, что теперь называют Октябрьской революцией. А некоторые еще и до времен «без царя», но вспомнили об их трудовых подвигах только большевики. Хотя, надо сказать, никакой особой революции с нашим русским штурмом Бастилии я и не заметил. В феврале было не в пример страшнее. Нет, я не стал правоверным большевиком, и мои монархические убеждения остались непоколебимы, но, по-моему, постепенно все больше и больше я становлюсь правоверным сталинистом, и мой единственный вопрос к Создателю Всего Сущего: «Ну почему, Господи, ты не наделил нашего законного монарха такими же замечательными качествами, как господина Джугашвили?»

Тогда же и там же.

Глава ИТАР Тамбовцев Александр Васильевич

Разница с нашей историей видна невооруженным взглядом не только на просторах России, где вместо пожара гражданской войны, охватившей всю страну, наблюдаются лишь отдельные тлеющие очаги на фоне активного строительства новой мирной жизни, по которой так истосковался народ после трех лет мировой бойни. И товарищ Сталин у нас занимается не обороной Царицына от деникинско-калединских отрядов, а раздает награды инженерам и ученым за мирный труд и конструкторские разработки. И мятежа левых эсеров не было, и самостийников на Украине передавили, пока те были еще совсем «чайниками», потому что без германской поддержки они оказались никем и звать их было никак.

Зато на так нелюбимом нами Западе происходят такие события, что оторопь берет. Парижское сражение, продолжающееся всего сорок дней, можно сравнить только с неизвестным пока еще в этой истории Сталинградом. Список потерь с обеих сторон растет с каждым днем, а бойня на руинах французской столицы продолжается, и не видно ей конца. Генерал Потапов, который нет-нет и заходит ко мне в штаб-квартиру ИТАР на рюмку «холодного чая», загадочно улыбаясь, говорит мне, что все эти события являются следствием Рижского мира и маниакального желания германцев во что бы то ни стало одержать победу, хотя бы только над Францией, разгромив ее войска и разрушив столицу.

Ради этого желания в парижскую мясорубку бросают тысячи немецких и французских солдат, а общее ожесточение достигло уже таких пределов, что захватив какой-то район Парижа, немцы уничтожают в нем не только тех, кто оказывал им вооруженное сопротивление, но и вообще все гражданское население, включая женщин, детей и стариков. Стариков и маленьких детей в первую очередь, потому что женщин детородного возраста и подростков можно еще использовать как рабов, заставляя их трудиться, или используя для удовлетворения своей похоти.

Таким образом, в то время, как Советская Россия занята мирным строительством и восстановлением хозяйства после трехлетней войны, Европа превратилась в поле боя. Мужчины в самом расцвете сил во Франции, Британии и Германии гибнут, и вместе с ними гибнет будущее Европы. Но это, может быть, и к лучшему, в смысле к лучшему для нас. Когда эта бойня закончится, ни у Центральных держав, ни у Антанты не останется ни людских, ни материальных ресурсов даже на локальные попытки захватить хотя бы часть нашей территории, или оказывать помощь сепаратистам. Советская Россия восстанавливается после мировой бойни почти целый год, и сейчас ее способность сопротивляться любому потенциальному агрессору значительно превысила его наступательные возможности.

17 августа 1918 года. Советская Россия. Рига.

Большая Александровская улица, дом 61.

Здание Рижского губернского отдела НКВД.

Глава отдела Ян Карлович Берзин

Лет десять назад мне и в голову не пришло бы, что я стану работать в охранке. Да-да, самой настоящей охранке, пусть и нашей, большевистской. Ведь сам я с молодости воевал против царской власти в отрядах «лесных братьев», нападал на фольварки немецких баронов, вступал в перестрелки с полицией и казаками. Был ранен, арестован, и меня точно бы повесили, если бы не мое несовершеннолетие – было мне тогда всего шестнадцать лет. Потом была каторга, освобождение, снова арест, снова срок. Пришлось уйти в подполье, с чужими документами работать на питерских заводах, вести партийную агитацию на Выборгской стороне.

Все закончилось в октябре прошлого года. Как все получилось – я до сих пор не пойму. Откуда-то, буквально с неба, на Балтику свалилась большевистская эскадра адмирала Ларионова, которая быстро все расставила по своим местам: разнесла в пух и прах немцев, которые пытались после сдачи Риги генералом Корниловым прорваться к Петрограду, после чего вместе с товарищем Сталиным люди адмирала Ларионова сделали так, что этот мерзавец «главноуговаривающий» Керенский без всякого сопротивления передал власть нам, большевикам.

А через несколько дней после этого меня вызвал в Таврический дворец товарищ Дзержинский и сказал:

– Вот что, товарищ Берзин, партии нужны верные люди для работы в НКВД. Поэтому будете работать вместе со мной – в Народном комиссариате внутренних дел. Меня назначили народным комиссаром. А вы будете одним из моих главных помощников.