Это тебе целый месяц надо работать.

– Люди с жиру бесятся, – вставил я фразу, чтобы оправдать свою небольшую зарплату.

– Это их право. Тем более в вашем свободном мире. И третья версия – кот просто сбежал посмотреть мир, устав от однообразия. Как я.

– Это вряд ли. – Третья версия показалась мне самой нереальной. – И где он был?

– В деревне. В тридцати километрах от дома. – Айрис была довольна собой.

– Его украли?

– Нет. Всему виной желание пожрать на халяву.

– Я не понимаю. – Мне самому стало интересно, как коту удалось сбежать так далеко.

– В ваш двор через день приезжает пикапчик с мясом и останавливается возле детской площадки.

– Да, видел, даже покупал у них неоднократно.

– Когда я ходила в магазин, он стоял, и кот в это время был на улице. Расстояние между ними составляло двадцать метров, и ветер дул от пикапа к коту, так что он, безусловно, чувствовал запах мяса. Сейчас не весна, так что для животного желание набить брюхо вкусной едой представляет первостепенный интерес. Я узнала у старушек внизу номер телефона хозяев машины и позвонила им, представляя дело так, будто видела, как кот забрался к ним в кузов. Они отказываться не стали, пообещали привезти его со следующей партией мяса, то есть завтра. Но попросили разрешения в качестве компенсации испорченной котом продукции покрыть их кошку. Я перезвонила людям, потерявшим кота, и сказала, когда и где они смогут его забрать. – Айрис откусила пирог и принялась его жевать, прикрыв глаза от наслаждения.

– Ловко. – Мне не пришло на ум никакого другого слова для оценки работы Айрис.

– Заметь, мне не надо было ни перед кем козырять лицензией на право работы.

– Так и денег тебе не заплатили.

– Прежде чем их просить, надо немного потренироваться. Не бывает так, что ты вечером решил стать спортсменом, а утром уже хочешь ходить с олимпийской медалью. Да ещё и время нужно, чтобы кое-кто созрел. – Айрис ехидно улыбнулась и оттянула горлышко майки, обнажив плечико.

– Удар ниже пояса. – Теперь я был уверен, что моим мнением манипулировали, покупая его сладкими, во всех смыслах, пирогами. – Я же обещал подумать. Не могу вот так взять и бросить своих коллег.

– Мда-а-а, – протянула Айрис. – Между скучной определённостью и радостной бесшабашностью он всегда выбирал первое. Ты думаешь, я буду уговаривать тебя? Нет. И желание своё стать детективом менять не буду. Я свободная и привыкла жить полной жизнью, иначе в ней нет смысла. Жить и знать наперёд, что через год, два, три, десять лет ничего не поменяется, смерти подобно. Лучше сразу распылить себя на молекулы в расщепителе. Неужели тебе не понравился тот вариант жизни, который я показала тебе вчера вечером?

– Ты же… ты склоняла меня к принятию нужного тебе решения, – ответил я неуверенно.

– Склоняла, так же, как людей склоняют почитать хорошую книгу, выдёргивая из их рук низкопробное чтиво. Так же, как их склоняют обратить внимание на что-то хорошее, отворачивая от созерцания гадостей. Я показала тебе другой вариант жизни, маленькую его часть, в которой есть место замечательным вещам, которых ты лишён. Вокруг тебя серость. Серые стены, серая одежда, серая машина, серые глаза. Ты скоро сольёшься с окружающей обстановкой, мимикрируешь под комнатную пыль. Даже если ты внезапно исчезнешь, этого никто не заметит. – Айрис замолчала и отвернулась к окну.

– С глазами-то ничего не поделаешь. Это наследственность.

– Я не в том смысле сказала про них. Они у тебя не светятся. В них отражается только окружающая серость.

– Некрасиво так давить на человека, в гостях у которого ты живёшь.

– Мне всё равно, где жить. Я за тебя не держусь. Скажешь уйти – уйду прямо сейчас.

– Не надо. Не уходи, – промямлил я совсем не по-мужски. – Сегодня скажу Тамаре, что ухожу.

Глава 8

Тряпка и та обладала большей волей, чем я. Я так испугался, что Айрис уйдёт, что потерял остатки мужества. Подкаблучник. Наверное, в моей жизни было только два стабильных состояния: гордое одиночество и унизительная зависимость. Хотя Айрис не пыталась меня унизить, скорее я сам поставил себя в унизительное положение, не сдержавшись перед её угрозой оставить меня.

По дороге на работу я несколько раз чуть не попал в аварию. Стыд, страх и унижение сковали мой разум. Переживания превратили меня в зомби, который не видел и не слышал ничего, кроме деталей утреннего разговора и взгляда Айрис, ясно выражавшего всё, что она обо мне думала. Как это неприятно – видеть в глазах другого то, что сам от себя скрываешь. Я трус, слабак и тряпка. Я же всегда знал, что я такой, но пока мне на это не указывали, меня ничто не терзало.

Моё место на стоянке возле магазина было занято. Кто-то поставил под дерево старую машину, более подходящую быть мишенью для птиц. Я покружил по кварталу и приткнулся у магазинчика, возле которого было ещё свободно. Почему-то непривычное место парковки вызывало у меня ощущение неотвратимых грядущих перемен.

Тамара Львовна стояла на крыльце и нервно курила, глубоко затягиваясь и выпуская дым носом. Настроение у неё было «Змей Горыныч», совсем не подходящее для того, чтобы сказать ей об уходе.

– Шевели булками! – выкрикнула она мне издалека.

Я прибавил шаг, чувствуя, что меня ждёт работа, и не по должности, а опять какой-нибудь косяк со стороны её то ли сына, то ли внука.

– Что случилось? – спросил я.

Тамара щелчком запулила окурок в сторону дороги и выдохнула дым ртом.

– Из центрального офиса едет проверка. Жопа будет гореть у всех. Надо сделать в базе всё тип-топ, чтобы они ничего не заметили. Сегодня будешь освобождён от складских обязанностей, займёшься базой. – Тамара открыла дверь магазина и пропустила меня вперёд. – Зарплата после того, как уедет комиссия. Если будет что получать.

Это был знак. Из-за того, что сисадмины менялись как перчатки, все ниточки сходились ко мне, как человеку, имевшему наибольший доступ к базе, исключая директора и Тамару. В случае обнаружения мошеннических схем, а они там точно были, меня могли выставить крайним.

– Когда они приедут? – поинтересовался я.

– Дня через три. Успеешь? – Тамара заглянула мне в глаза.

– Ну, наверное, – пожал я плечами.

– Никаких наверное. Останешься в ночь, если не будешь успевать.

– Ладно, – согласился я в своей раболепной манере, чтобы не вызвать подозрений. На самом деле у меня уже появились некоторые идеи. Я твёрдо решил уйти, понимая, что моя карьера на складе заканчивается, и совсем не так, как я думал. Вместо благодарности мне готовили подлянку.