И все же мне было страшно оставаться с ней наедине. Она все-таки волчица. Как обернется сейчас и вцепится мне в глотку. Рука само собой погладила шею, задержалась на месте укуса. Что испытывает Бел? Ревность? Уязвленное самолюбие? Что? И насколько сильны эти чувства? Я была почти уверена, что Джера она не любит, но вот чувство собственности… Или это просто волчица бесится в ней. Не находит себе места. Ее глаза плавились, перетекали из светло-зеленого в звериный желтый и возвращались обратно. Словно зверь внутри ходил кругами, то приближаясь, то отдаляясь от меня. Странное зрелище.

Белинда остановилась у черного летмобиля, приложила ключ- карту и кивнула мне, чтобы залезала на пассажирское сидение. И все это без единого слова, будто она боялась сказать мне лишнего. Лишь глазами указывала, что делать.

Я, с опаской косясь на нее, заняла свое место. Белинда поджала губы в тонкую линию, перевела рычаг на старт, и мы резко взмыли в небо. Я вжалась в кресло, отворачиваясь от нее. Флегматично уставилась в окно. Бел щелкнула передатчик, по салону разлилась спокойная музыка, заполняющая звенящую между нами пустоту. Что ж, похоже разговора по душам не планируется. Это меня полностью устраивало. Усталость навалилась неожиданно, вдавливая в сидение. Веки потяжелели, и вязкое равнодушие сковало сознание.

Она мне ничего не сделает. Даже не скажет. Я ей нужна. Наверно, она хочет ребенка, вот только умирать не хочет. В чем-то мне ее даже жалко. Хотя…они ведь могли зачать девочку, омегу. Почему нет? Или дело в их натянутых отношениях? Какая к черту разница, это не мое дело.

Равнодушно наблюдаю за проплывающим внизу пейзажем. Вальден величественен, впечатляющ и до неприличия богат. Будто всю Вселенную заставили скинуться на красоты волчьей столицы. Хотя, почему «будто», так и есть. Невольно вспомнился центральный городок нашего сектора. Трущобы. Безысходность. Грязь. Я устало прикрываю глаза. Джер обещал позаботиться о моей семье. Обещал показать мне их. Быстрей бы. Я уже так соскучилась. Словно десять лет прошло, не меньше.

— Ты никогда не сможешь дать ему то, что он по — настоящему хочет, — неожиданно шипит Белинда, вырывая меня из плена ленивых раздумий.

— Даже став нашей расы, ты — ущербная, поняла? — ее полностью желтые глаза зло прожигают меня.

— Вы о чем, фрая? — тихо произношу, стараясь не спровоцировать её на оборот. Она явно на грани. Лицо рябит, выступившие когти впиваются в штурвал мертвой хваткой.

— О том, что его волк никогда не сможет трахнуть тебя, — рычит Бел, скалясь, — как бы он не скулил, пытаясь достучаться до подружки. Думаешь, почему Джервалф с тебя не слезает? Потому что ты такая особенная? Нееет!

И она издает странный звук. Что-то среднее между лаем и смехом.

— Это его волк гонит на тебя, одурманенный запахом, похожим на мой. Бросается в поисках волчицы. Да только нет ее, не существует. И волк скоро начнет злиться, не получая того, чего хочет. Беситься внутри, заставляя человека тоже ненавидеть тебя. Он начнет избегать тебя, лишь бы не видеть. Отошлет куда подальше, чтобы не мучить волка. Тем более, у него есть я.

— Ты, — повторяю эхом за ней едва слышно.

Меня трясет от этого монолога. Он так похож на правду. Так и будет? Джер уже хочет увезти меня куда-то. И там бросить? Я думала, он хотел быть вместе. Сердце болезненно сжимается, пропуская удар. Сучка, она специально. Закусываю губу и кидаю на волчицу быстрый взгляд.

— А вы, значит, можете дать ему то, что он по-настоящему хочет, да, фрая? Он ведь счастлив с вами? — ядовитая ирония сквозит в моей улыбке, — Ваша идиллия…Она так очевидна…

— Заткнись, тварь, — взвизгнула Бел, и я резко замолчала.

Волчица сделала громче музыку, смотря прямо перед собой, жуя бледные губы. А я снова уставилась в окно. Больше нам было нечего сказать друг другу.

Вернувшись в Видель-Хот, мы сразу разошлись по разным сторонам, делая вид, что другая просто не существует. Белинда до сих пор переваривала мой выпад по поводу их отношений, а я пыталась разобраться, сколько правды было в ее желчных словах. Казалось, что практически все. Я стала пессимисткой. Было так больно осознавать, что, скорее всего, Белинда не покривила душой. Ансгар мне нравился: иррационально, безумно, сильнее с каждой минутой. Умом я понимала, что дело, должно быть, в укусе, так как о человеке- Джервалфе я не знала практически ничего, и мне не за что было его любить. Но разве чувствами правит логика? Тем более, такими животными, удушающими.

Сама не заметила, как оказалась в спальне и рухнула на кровать. Стоило головой коснуться подушки, как я поняла, насколько измучена. Бессонная жаркая ночь и утро, кровавая бойня, которую здесь называли рьяными играми, Джер, разговор с Белиндой, обращение, выкручивающее жилы. Все смешалось в безумном хороводе. И сама не заметила, как провалилась в тяжелый липкий сон. Прямо так, навзничь на кровати, в одежде. Мне снилось что-то. На тот момент, казалось, очень важное. Тревожное. Но я не могла потом вспомнить. Лишь запахи, неясные образы. Лес, бег, адреналин, пот, возбуждение, слабость, страх…

Уна потрепала меня за плечо аккуратно.

— Фрая, вы выйдете к ужину?

— Нет, — я с трудом различала ее слова, чугунная голова не желала отрываться от подушки. Ощутила, что все тело в холодном поту, — я плохо себя чувствую. Поем потом, позже.

Мне даже притворяться не пришлось. И правда, сил просто не было.

— Давайте, я вас хотя бы раздену, Маша, — волчица охала, кружа вокруг меня.

— Не надо, — возразила хрипло и снова провалилась в сон.

Открыла я глаза, когда в небе уже ярко светила местная Луна. Она была больше, чем наша, кровавая, с отчетливо видными кратерами. Завораживающая. Захотелось завыть. Я не знаю. Передернуло даже. Такое странное чувство. Умиротворение и тоска одновременно. Запахи ночи пропитывали меня насквозь, проникали под кожу. Хотя бы просто выйти. Под эти кровавые лучи, во тьму, почувствовать свободу. Не помня себя, покинула комнату, ведомая неясными образами. Бесшумно ступала по темному коридору, принюхиваясь. Кажется, все спали уже. Было тихо. Прокралась по главному холлу, толкнула парадную дверь и наконец оказалась на свежем воздухе.

Ночь пьянила. Теплая, душистая, пропитанная хвоей и ночными лилиями. Стрекот цикад. Крупные звезды словно град обрушились на меня. Вздохнула полной грудью и торопливо направилась в прилегающий парк. Все тело ощущалось гибким, непривычно легким, кожа была сверхчувствительной. Ориентация в пространстве…Даже не знаю, как объяснить. Все воспринималось иначе. В других плоскостях. И я точно знала, где север, а где юг. Откуда дует легкий, едва заметный ветерок. Чувствовала магнитные волны, прорезающие пространство. Так странно. Хотелось нестись. Без оглядки, в такую мягкую манящую тьму парка, туда, где он почти как лес. И сбросить с себя эти чертовы одежды. Они так мешали.

Мой шаг все быстрее, я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться на бег. Принюхиваюсь с наслаждением, скользя изменившимся зрением по уютной темноте, обступающей меня. Напрягаю слух, ловя ранее недоступные мне звуки. И замираю на месте.