– Доброе утро, Милу, доброе утро, папа, – прошептала Лотта и поцеловала марионетку в лоб, а из-под одеяла показалась шестипалая рука и потянулась к Моцарту. – Привет, Моцарт.

– Пи-и-и-и!

А потом раздался новый щелчок клювом.

Рука Лотты спряталась в одеяле.

– Думаю, он проголодался, – сказала Милу, закрыв «Книгу теорий», чтобы подруга не узнала, что расследование зашло в тупик.

– Ему нужно больше мяса. Кто знает, где мы найдём еду для Моцарта. Если так пойдёт дальше, скоро мы все червяками питаться будем.

– Завтра у Сема будут готовы куклы. Мы отправимся в Амстердам. Может, нам удастся купить мяса.

Животы у обеих заурчали в унисон.

Лотта поплелась к окну и посмотрела в него сквозь занавеску.

– Сколько их? – спросила Милу.

Лотта подняла руку.

– Шесть! – простонала Милу. – Ох уж эти фермерши! Им что, делать больше нечего, кроме как стоять и пялиться?

Она направилась к подруге. У ворот сгрудились местные женщины. Они сдвинули друг к дружке головы в чепцах, шляпках и платках. Несколько детей катались на коньках туда-сюда по каналу, не выпуская из виду мельницу. Чуть дальше, на обочине дороги, двое мужчин остановились, чтобы починить велосипеды, но Милу подумала, что для этого вовсе не обязательно поедать взглядом мельницу.

Она предполагала, что люди заинтересуются, если мельница снова станет обитаемой, но не ожидала, что они станут глазеть в открытую.

– Нам надо что-то предпринять, – наконец произнесла она.

– Что именно? – поинтересовалась Лотта.

– Что-то нормальное.

– Нормальное?

– Да. Нормальные семьи не прячутся за занавесками. Мы выделяемся.

– А что нормально? Торчать у чужих ворот и сплетничать?

Они наблюдали за женщинами у ворот, которые делали вид, что болтают, но постоянно стреляли взглядами в сторону мельницы, – несомненно, надеялись первыми пустить слух о возвращении Брэма Поппенмейкера.

– Сплетни! – решила Милу. – Точно!

Местные могут знать нечто важное, то, что ей пригодится.

– У меня есть идея, – радостно возвестила она.

Милу распахнула дверь, которая вела из кукольной мастерской на высокий балкон, огибавший мельницу по периметру. Свистел морозный ветер, а прямо перед девочкой стонали и скрипели пустые остовы. Она посмотрела вниз и обнаружила, что фермерши до сих пор таращатся на окна первого этажа.

– Быстрее, – шепнула Милу, обращаясь к остальным. – Сейчас.

Фенна и Лотта вытащили кресло-качалку поддельного отца. Марионетку они успели одеть в плотное пальто, шляпу, перчатки и шарф, который почти целиком скрывал хлопковое лицо. Они усадили куклу у стены, под окном, а Эг укрыл её ноги одеялом.

Милу тихонько протянула нити марионетки через верхнюю форточку, где их схватил Сем.

– Ох, папа! – закричала Милу, метнув быстрый взгляд на зрителей, которые вздрогнули при звуке её голоса. – Разве не чудесное сегодня утро? А вот и наши соседи! Почему ты им не машешь?

Фермерши уставились вверх. Папа-марионетка поднял руку и помахал. Женщины настороженно помахали в ответ. Конькобежцы на главном канале замерли.

– Сейчас ты можешь посмотреть, как мы катаемся, – продолжала Милу, её голос громко разносился над польдером. – Свежий воздух будет тебе очень полезен.

Папа-марионетка кивнул, и девочка повторила его жест для Сема, лицо которого чуть-чуть высовывалось из-за занавески. А потом Милу, Фенна, Лотта и Эг направились на первый этаж. В гардеробе Милу нашла три пары коньков.

Это были не коньки-ботинки, которые Милу видела в Амстердаме: они напоминали простые коньковые лезвия, привязанные к обувным подошвам.

Когда ребята вышли наружу, сплетницы поспешили ретироваться, а мужчины оседлали велосипеды и уехали прочь. Милу нахмурилась. По крайней мере, трое детей на льду никуда не убежали. Она понадеялась, что они знают достаточно сплетен, чтобы помочь ей.

– Вы не против, если я не буду кататься? – спросил Эг, когда они добрались до главного канала. На плече у него болталось ведро из-под угля. – Я целое утро сидел взаперти и хочу зарисовать местность.

Он сел на берег и развернул кусок пергамента. Девочки двинулись дальше, чувствуя себя неустойчиво на коньках. Дети на льду поглядывали на них, но не пытались приблизиться. Подстёгиваемая ненавязчивой щекоткой в ушах, Милу глубоко вдохнула и спрыгнула вниз, взмахнув руками для равновесия.

Коньки приземлились на прочный лёд, и импульс от столкновения подтолкнул её вперёд.

Вперёд.

     И вперёд.

           И вперёд.

Было одновременно страшно и весело, как будто она стала марионеткой, которую тянули за невидимые ниточки. Но вместе с её криком угас импульс.

Остальные по-прежнему стояли на краю канала, неотрывно глядя на неё. Милу сделала ещё шаг и пошатнулась. Правая нога поехала в одну сторону, мир перевернулся, и замёрзший канал подскочил, чтобы ударить её в спину. Из лёгких выбили весь воздух, и несколько долгих секунд Милу лежала на льду, задыхаясь.

– Какой интересный приём, – фыркнула Лотта: её лицо закрыло небо, когда она наклонилась к Милу.

Рядом с Лоттой показалась Фенна. Вдвоём они подняли подругу на ноги. Девочка оглянулась на катающихся зрителей. Все они сгрудились неподалёку и пялились на неё, хихикая в варежки.

– Это невозможно! – возмутилась Милу. – На коньках я только сильнее скольжу.

– Ничего невозможного в этом нет, глупая. Не нужно бросать своё тело вперёд. Ты же не тряпичная кукла. Кстати, ты – просто живой пример того, как не надо делать. Смотри, – и Лотта отпустила Милу, а затем объехала её и Фенну, перебирая ногами и раскинув руки. – Держи спину прямо и немного наклонись. Найди центр тяжести, тогда сможешь сохранить равновесие и не падать.

Милу заморгала.

– Ты из всего можешь сделать научную лекцию, да?

– Ага. Потому что наука есть абсолютно во всём.

Девочки взялись за руки, Милу оказалась в центре.

– Готова? – спросила Лотта.

Милу застонала, но кивнула. И они заскользили по льду, синхронно перебирая ногами. Внезапно Лотта отпустила Милу и подтолкнула её.

– А-а-а! – девочка по инерции замолотила руками по воздуху.

– Не паникуй! – крикнула подруга.

Милу выпрямила спину и вытянула руки в стороны для равновесия. Ухмыльнувшись, она оглянулась. Другие дети снова катались, но теперь ближе к берегу.

– Я хочу с ними поговорить, – заявила Милу.

Лотта кивнула и вместе с Фенной грациозно покатила дальше. У Милу защипало уши. Если она будет не слишком осторожна, то хитрость раскроется. Чувствуя себя намного устойчивее на коньках, Милу направилась к деревенским ребятам.